Из захваченных во время войны русских документов вполне выясняется, что еще до объявления мобилизации Россией в широком масштабе были осуществлены военные мероприятия, как это и полагал Б.Г.Ш.
Правда, приказ о подготовительном к войне периоде 1913 г. попал в наши руки только в выдержках, но и по ним можно судить о его значении в целом. Во время напряженного политического положения 1912—13 г. перед началом мобилизации намеченные к осуществлению мероприятия распадались на такие, для которых кредиты уже имелись, и на такие, для которых требовался отпуск чрезвычайных кредитов. Обе категории мероприятий осуществлялись особыми приказами. В то время, как первой категорией предусматривался ряд подготовительных мероприятий, обычных и для других армий, вторая — шла дальше: резервные и запасные части привлекались к учебным сборам в более широких размерах, чем это было установлено; подвижной состав с пограничных железнодорожных линий отводился в тыл; иностранный подвижной состав задерживался; в пограничной полосе и внутри страны устанавливалась охрана железных дорог; крепости вооружались; запасы продовольствия сосредоточивались в районе развертывания; подготовлялись подрывные команды и т. д.
Официально подготовительный к войне период вошел в силу лишь 26 июля 1.914 г. Но целый ряд предусмотренных им мер, а также и других, вторые должны были подготовить правильное течение мобилизации, осуществлялся уже в период марта — июня. О покупках лошадей, запрещении вывоза их, закупках военных материалов уже упоминалось. Кроме того, пополнялись продовольственные запасы, был запрещен вывоз зерна, железные дороги запасались углем и увеличивали подвижной состав, государственные и частные заводы увеличивали свое производство. Все это делалось в высшей степени секретно; въезд германским и австро-венгерским подданным был чрезвычайно затруднен.
Упомянутый выше труд Б. Г.Ш. («Русская мобилизация» и т. д.) дает сводку сообщений, полученных в Г.Ш. в решающие перед началом войны дни, начиная с 26 июля 1914 г.
Для каждого дня указывается, какие выводы делались из поступавших сообщений и какие соответственно принимались меры с немецкой стороны. Эти данные доказывают, что Германия, стремясь сохранить мир, принимала свои контрмеры на сколько возможно позднее и что дальнейшее промедление в принятии этих контрмер могло тяжело отразиться, на безопасности собственных пограничных районов. В отношении частностей я должен отослать интересующегося к этому труду. Здесь же возьму из него только наиболее важное.
На серьезность положения уже указывали сообщения, полученные 26 июля. С этого дня входил в силу подготовительный к войне период в отношении обеих категорий мероприятий.
27 июля нам стало точно известно, что Россией предприняты чрезвычайные военные меры. Мы же в связи с этим ограничились только усилением охраны железных дорог в пограничной полосе за счет гражданских служащих.
28 июля поступили еще более тревожные сообщения о запрещении вывоза лошадей, подготовке подвижного состава и охране железных дорог. Русский военный министр вечером 26 июля дал честное слово германскому военному атташе, что никакого приказа о мобилизации еще не издавалось, приняты лишь подготовительные меры, запасные еще не призывались и лошади еще не набирались. Наш военный атташе держался того мнения, что хотя мобилизация еще не объявлялась, по зато предприняты уже крупные меры по подготовке к ней.
29 июля днем начальник русского Г.Ш. ген. Янушкевич сообщил германскому военному атташе, что военный министр поручил ему еще раз подтвердить, что все осталось так, как было три дня тому назад. Он дал честное слово, что ни люди, ни лошади не набирались. Военный атташе считал это попыткой ввести его в заблуждение. Другие полученные в этот день сведения позволили заключить, что хотя фактически приказ о мобилизации еще не издавался, тем не менее тайные военные мероприятия по подготовке к мобилизации в России сделали большие шаги вперед. Со стороны Германии в этот день были изданы приказы о возвращении войск с учебных плацев в места стоянок, о возвращении отпускных и об охране угрожаемых железнодорожных участков.
Фактически приказ о призыве в России запасных всех возрастов в Одесском, Киевском, Московском и Казанском военных округах и во флоте был отдан 29 июля. Этим заканчивались в означенных округах последние мероприятия по подготовке к мобилизации.
Из сообщений, полученных у нас по этому поводу 30 июля, приходилось заключить, что 29-го в Одесском, Киевском и Казанском военных округах мобилизация уже началась, в Варшавском округе она, невидимому, предстояла в ближайшие дни, а о Виленском и Петербургском военных округах определенных сведений не имелось. Кроме того, поступали сведения об угрожающей группировке на границе кавалерийских частей и о больших передвижениях из тыла к границе.
Фактически общий приказ о мобилизации в России был отдан днем 30 июля. (Генигер на стр. 123 говорит, что в окончательной форме общая мобилизация, начатая 30-го против воли царя, была санкционирована им только утром 31-го). Приказом о мобилизации призывались под знамена во всех военных округах Европейской и Азиатской России все резервисты и запасные 1-й очереди. 31-е июля было определено первым днем мобилизации. В Германии 30 июля была приведена на боевое положение пограничная охрана и было при-ступлено к работам по вооружению крепостей.
По полученным утром 31 июля сведениям выяснилось, что и в соседних с Германией Варшавском и Виленском военных округах мобилизация объявлена. После того в час дня в Германия было объявлено положение, «угрожающее военной опасностью». 31-е июля фактически было уже первым днем мобилизации.
1-го августа с очевидностью выяснилось, что еще до приказа о мобилизации русская армия тайно выполнила все приготовления к войне. Официальная мобилизация была в ходу с 31 июля. Семь кавалерийских дивизий сгруппировались вблизи границы и были готовы напасть на Германию. Уже в течение нескольких дней многочисленные эшелоны двигались из внутренних областей России к границе. Патрули в четырех местах перешли нашу границу. Только теперь 1 августа в 5 ч. пополудни его величество Кайзер решился отдать приказ о мобилизации.
Мнение, которое мы себе составили о русских подготовительных к мобилизации мероприятиях, вполне подтвердилось.
Призванные на учебные сборы после роспуска старшего возраста весной 1914 г. были задержаны под знаменами. Благодаря предварительным мероприятиям и вошедшему в силу с 26 июля подготовительному к войне периоду, все полевые войска Европейской России были приведены на военное положение. Фактически это являлось общей мобилизацией. Находившиеся в Сибири 5.5 арм. корпусов и без того имели уже приблизительно численность военного времени. Предписанная 29 июля частичная мобилизация в Одесском, Киевском, Московском и Казанском военных округах захватывала 2/3 Европейской России и в связи с готовностью сибирских корпусов никоим образом не являлась, следовательно, направленной только против Австро-Венгрии, а представляла большую угрозу и для Германии. Даже после того, как был объявлен приказ об общей мобилизации, Россия все еще не объявляла войны. Теперь уже мы знаем из захваченных бумаг, что это было сделано преднамеренно: «Может оказаться очень выгодным произвести развертывание, не начиная еще открытых военных действий, чтобы не отнять у противника последней надежды на то, что война еще может быть избегнута. Наши намерения должны маскироваться притворными переговорами, чтобы возможно больше усыпить опасения противника. Подобные меры, если они дадут возможность выиграть несколько дней, должны быть безусловно приняты. Для этой цели установившееся мнение о том, что объявление мобилизации равнозначаще началу войны, должно быть отброшено». Из этого вытекает, что мы, надеясь поддержать мир, задерживали принятие контр — мер до последних пределов, совместимых с безопасностью государства.
В отношении нашего операционного плана мы из-за этих соображений зашли слишком далеко. Потеря каждого дня могла оказаться роковой.
Развертывание русских в 1914 г. совершилось в общем именно так, как мы и предполагали.
В отношении боевой готовности России к войне, как показала действительность, мы ошибались в положительную сторону.