Старый-новый миф берет свое начало в миллионах человеческих душ, где он живет и поныне. Согласно этому мифу, мы должны заявить тысячами уст, что «мы не защищали бы себя в 1800» и что мы скорее хотим с возросшей сознательностью отыскать свое собственное Я и впервые стать единственным народом, «народом в себе», как это предвидел Мейстер Экхарт. Для сотен тысяч душ этот миф — не нечто, встречающееся в литературе, а найденное в новом возрождении центральною духовного ядра. Слова Фауста «только я хочу» после бесцельных скитаний по всем наукам — это первое признание новой эры, которая жаждет нового будущего, и эта новая воля есть наша судьба. Эта воля, однако, не только признает значение старой и новой культуры, чтобы потом покинуть их, она скорее отрицает с сознательной самоуверенностью высочайшие ценности культурного обруча, надетого на нас в качестве сдерживающего фактора. То, что наши исследователи не идут дальше концептуальной истории и не способны сами формулировать гипотезы, показывает, что их воля к творчеству сломлена. Однако, ничто не заставляет их выдавать свои предположения за предначертанное всем людям. Новый миф и новые силы, ищущие в нас выхода, не могут быть никем опровергнуты.
Настоящий миф так же ориентирован на героев, как и созданный 2000 лет назад, что видно по памятникам представителей разных рас. Два миллиона немцев, погибши за идею «Германии», продемонстрировали всему миру, что они могли бы уничтожить весь 19-й век, что в сердцах самого простого крестьянина и обычного рабочего жива была та же самая древняя сила мифической души нордической расы, что и у первых германцев, преодолевших Альпы. В повседневной жизни мы слишком часто недооцениваем недосягаемую мощь духа, присущую отдельному человеку, когда он, например, видит в рваном флаге своего полка героические подвиги предков на протяжении столетий и готов повторить их. Моряк, стоящий на киле судна «Нюрнберг», опускается на дно вместе с развевающимся флагом на глазах у своего противника. Безымянный офицер «Магдебурга», носивший на себе секретные коды и утопивший юс вместе с собой, — это легенды, мифы и архетипы, которые еще не распознаны в сегодняшнем хаосе. Отдадим ли мы дань почтения готике, барокко или романтическому стилю, это в конце концов одно и то же: форма выражения нордической крови не важна, важно само наличие творчества, свидетельствующее о том, что древняя воля еще жива. Движение возрождения — это признак того, что множество людей начинают осознавать, за что отдали жизнь два миллиона немцев, мучеников и героев нового мифа, новой веры.
На место призрачной формы пришла форма защитного цвета и стальной шлем. Жуткие распятия времен барокко и рококо, будут постепенно заменены на строгие военные мемориалы. На них будут увековечены имена людей, павших под знаком Военного Мифа Крови и Воли за главные ценности нашего народа: во славу Германии.
Творческая энергия, приносимая в жертву с 1914 по 1918 годы, сейчас ищет путей самовыживания. Она борется со всеми силами, мешающими ей заявить о себе как о первичной и самой главной ценности. Она здесь и знает дорогу, по которой в один прекрасный день предстоит пройти ее обманутым оппонентам в Германии.
Господа Бога, которому мы все поклоняемся, не было бы, если бы не существовали наши души и наша кровь. Таким образом, в признании Мейстера Экхарта нашего времени прозвучало бы беспокойство по поводу нашей религии, нашего правосудия, нашего государства — короче говоря, по поводу всего того, что защищает, укрепляет, очищает и оплодотворяет честь и свободу этой души и этой крови. Поэтому священны те места, где герои-немцы погибли за эти идеалы; и священны те места, где в их память воздвигнуты монументы; а также священны те дни, когда они яростно сражались, а священные часы германцев появятся, когда символ пробуждения, нацистский флаг с изображением на нем символа плодородия, являющимся нашим единственным символом веры, будет господствовать во всем Рейхе.