Таким образом, король воссоздал заслон против возможных последствий своего собственного указа от 6 августа 1808 года, а именно чрезмерного притока буржуазии в офицерский корпус. В конце концов по совету Шарнхорста сотни «добровольцев» (егерей) из буржуазных семей были назначены офицерами ополчения, чтобы компенсировать потери, которые армия понесла с мая 1813 года, и к концу 1815 года почти треть всего офицерского корпуса состояла из этих егерей. Когда мир был восстановлен, многие из этих людей не стали возвращаться в гражданскую жизнь: или их не привлекала профессиональная карьера, или перспективы, которые она сулила, их не устраивали, или у них были другие соображения. Лучшие из егерей – всего около 1300 человек – получили должности в линейных полках как «сверхкомплектные» офицеры и постепенно заняли вакансии кадровых офицеров. Однако эти люди сильно разнились по своему социальному и интеллектуальному уровню, и среди них попадались личности весьма сомнительные, а также такие, которых принц Фридрих-Карл однажды назвал «чужеродными элементами». Несомненно, знакомство с этими людьми очень скоро вызвало у кадровых офицеров негативное отношение к реформам.
Однако это негативное отношение не имело бы никаких последствий, если бы оно, так сказать, не опиралось на поднимающуюся волну реакции и реставрации, которая затопила все, что было посеяно реформой. После сокрушительного поражения 1806 года юнкерский элемент прусского офицерства, сыгравший почетную роль в освободительной войне, вернул себе чувство собственного достоинства. Естественно, он старался покончить с унижением, которому он подвергся в результате указа о реформе, и вернуть себе утраченное положение. После освобождения и воссоздания государства началась упорная борьба за превосходство, и нигде это не проявлялось так отчетливо, как в офицерской среде. В ополчении практически все офицеры были выходцами из буржуазных семей, а что касается остальных подразделений, то в 1817 году в списках офицерского состава было 4138 дворянских и 3367 буржуазных фамилий, в 1818 году 3605 и 3053 соответственно. Очевидно, что преимущество юнкеров было совсем незначительным, и, естественно, они теперь старались использовать любую возможность отвести от себя опасность неминуемого поглощения. В то же время брожение умов получило такое широкое распространение, что не могло не коснуться самих юнкеров, и общее увлечение левыми взглядами затронуло их не меньше, чем все общество в целом. Но после того, как маятник был смещен влево в течение почти десяти лет, сдвиг вправо был продиктован самим законом равновесия.
Тем не менее нужно отметить, что существовала и другая сила, которая придала движению вправо дополнительный импульс, и вызвана она была не войной, не политикой и не причинами социального характера. Сила эта – романтическое движение. Это было не просто литературное или художественное направление, с ним было связано формирование нового мировоззрения. Его дух проявлялся в различных сторонах общественной деятельности: наука, политика, социология, религия – все подверглось его влиянию. Характерной чертой романтического движения в Германии было воспевание христианско-германской рыцарственности, тесно связанной с патриархальными и корпоративными порядками германского Средневековья.