— Я бы не сказала, — отозвалась белокурая.
— И стреляет он блестяще, — задумчиво протянула Привереда.
— Намекаешь, что он все-таки преступник?
— Не намекаю, предлагаю подумать. — Привереда присела около задавшей вопрос Куги. — Что мы будем делать, если он окажется преступником?
— Ты говоришь только о Грозном, — заметила Свечка. — Складывается впечатление, что ты делаешь это специально.
— Еще скажи, что я влюбилась, — огрызнулась Привереда.
— Скажу, что ты не хочешь говорить о себе, — продолжила белокурая.
— О себе я все сказала.
— Так уж и все?
— Когда вы успели так возненавидеть друг друга? — меланхолично поинтересовалась Куга. — Не сумели поделить Грозного?
— Заткнись.
— Заткнись.
— От моего молчания ничего не изменится. — Синеволосая поднялась и взяла в охапку свою кучу хвороста. — Грозный, как я заметила, не любит ждать. Так что советую поторопиться.
Небольшая полянка, которую лысый определил местом для лагеря, встретила собирательниц запахом дыма, потрескиванием умирающего в костре дерева и равномерным стуком. Избавившись от груза — Свечка не забыла подбросить в огонь несколько принесенных веток, — девушки отправились на поиски Грозного и обнаружили его сидящим на большом валуне. В правой руке мужчина держал средних размеров булыжник, которым аккуратно и очень сноровисто, стучал по другому камню, черному, прижатому к валуну. Услышав девушек, Грозный оставил свое занятие и повернулся:
— Как все прошло?
— Отлично, — опередила Свечку Привереда. — Принесли много, и там еще осталось что собрать. На всю ночь хватит.
— А я подбросила веток в костер, — доложила белокурая.
— Очень хорошо, — одобрил Грозный.
В отличие от спутниц, которых работа не заставила расстаться хотя бы с частью одежды, лысый сидел на валуне обнаженным по пояс. Широкий в плечах, широкий в кости, он напоминал борца — неброского, не обладающего рельефной мускулатурой силача, способного и соперника любого завалить, и быка опрокинуть точным ударом.
— Что делаешь? — поинтересовалась Куга, сообразив, что разглядывать полуголого мужчину, мягко говоря, неприлично.
— Здесь много обсидиана, — коротко, но непонятно ответил Грозный.
— И что?
— Далеко же вы забрались!
— Мы ноги истоптали!
— Не козел, а самый настоящий боров!
— Тяжел, подлец!
Ломать палку и привязывать к ней тушу, например, своими ремнями, Рыжий с Тыквой не стали. То ли не додумались, то ли поленились. Тащили, ухватив за ноги, а потому изрядно умаялись.
Бросив козла у камня, они демонстративно выдохнули, показывая девушкам, как трудно далась им победа, после чего Рыжий осведомился:
— Слышь, Грозный, а как будем разделывать добычу? Неужели пистолетом?
— Ха-ха, — заученно расхохотался Тыква.
Грозный чуть приподнял брови, внимательно посмотрел на мужчин, после чего сделал вывод:
— Репетировали?
— Неважно, — задиристо ответил Рыжий. — Вопрос-то правильный.
— Как? — добавил Тыква.
— Сейчас покажу.
Грозный отвернулся, ударил по зажатому в левой руке камню еще пару раз, после чего положил булыжник, легко спрыгнул с валуна, подошел к туше, на ходу перекладывая в правую руку плоский черный камень, задрал козлу голову и резанул по шее. Шкура разошлась в стороны.
— Хня мулевая, — пробормотал ошарашенный Тыква.
Куга вздрогнула и отвернулась, Свечка осталась невозмутима, Привереда зло расхохоталась, а униженный в очередной раз Рыжий побледнел.
— Не хня, а обсидиановый нож, — объяснил Грозный, показывая спорки пятиугольную бритву с тонкими, необычайно острыми краями. — Не ругайся при женщинах.
— Где ты этому научился? — спросила Куга.
— Понятия не имею. — Грозный оценивающе оглядел спутников. — Привереда и Свечка помогут мне с тушей, а вы трое отправляйтесь за хворостом — нам понадобится много дров.
— Все в порядке, синьор Вальдемар?
— Что? Э-э… да. — Поднявшийся на мостик Осчик на мгновение смутился, но все-таки ответил на вопрос Хеллера с улыбкой. — Все в порядке.
— Очень хорошо, синьор Вальдемар. — Петер вздохнул. — Вы заставили нас беспокоиться.
— Кажется, во время перехода я отключился?
— Вы поймали Знак, — подтвердил старпом.
Рулевой усмехнулся, и Осчик понял, что изрядно повеселил цепарей. Неприятно, конечно, но что делать — такова реальность межзвездных переходов. Вальдемар покосился на рулевого — тот мгновенно стер с физиономии усмешку — и с деланым равнодушием поинтересовался: