Мало по малу, следы побоев на лице Кеши исчезли. Его повезли на освидетельствование в поликлинику.
Больница находилась в центре города, и Кеша увидел в окно автобуса людей и разноцветные дома. У него заныло сердце, и он отвернулся от окна. Вскоре автобус остановился возле здания больницы. Чавкнули двери-гармошки, всхрапнул старый мотор, и сопровождающий завёл Иннокентия в подъезд. Там он взял его за локоть и потащил на второй этаж, где свернул в правое крыло, в конце которого темнела дверь с табличкой «терапевт». В коридоре скучала небольшая очередь.
- Кто к терапевту! - отхаркнул сопровод.
- Я крайняя, - ответила ему бабушка с усами, до пояса замотанная в узорчатый платок.
- Ты здесь сиди тихо, когда вот та женщина зайдёт и выйдет, ты зайдёшь, понял, а я ненадолго отлучусь, документы у меня побудут.
Как только шаги конвоира затихли, Кеша встал со скамейки и спустился по лестнице. Он вышел на улицу и увидел, как белые кеды сопровождающего исчезли за дверью с табличкой «Вино». Он повернулся в противоположном направлении и бросился бежать.
Через пять кварталов мальчик успокоился и остановился, укрывшись в подворотне, заставленной мешками с мусором. Его мозг лихорадочно работал. Где взять деньги и телефон? Память подсказала ему, что обычно большое скопление людей бывает на рынках, а автобус проезжал мимо рынка.
«Сейчас осень», - думал Кеша, - «все торгуют, а там где много народу - больше шансов украсть телефон или деньги».
Через час он нашёл этот рынок. Но сколько бы он не пытался осуществить задуманное, ничего не получалось, - у выбранных им жертв не было денег и никто не оставлял без присмотра мобильники. Он попробовал засунуть руку в карман к усатому мужчине-тарху, зазевавшемуся за прилавком со сладостями, но там было пусто. Так и проходил Кеша полдня по этому рынку. Украсть он смог только свежий батон с хлебного прилавка, и, когда бросился наутёк, его чуть не догнали бородатые продавцы, гнавшиеся за ним три квартала. На улице Рат-тала он сел в полный трамвай, где, прячась от кондукторши, принялся искать по карманам пассажиров мобильник. И о, удача! У одного дряхлого деда он в авоське нащупал телефон, но дед приготовился сходить на следующей остановке. Подозрительно посмотрев на Кешу, он исчез в открытых дверях.
«Осторожно двери закрываются», - сказал женский механический голос, - «следующая остановка «Солнечная».
- Итак, здесь, что у тебя! - услышал Кеша резкий окрик. За спиной стояла кондукторша и злобно смотрела на него.
- Я уже оплачивал, - независимо сказал Кеша и отвернулся к окну.
- Нет, ты покажи билет, - сказала кондукторша и развернула его за плечо.
- Тётенька, тётенька, пожалуйста, мне нужно доехать, две остановки, ну пожалуйста! - вдруг заголосил Кеша.
- На выход, - сказала беспощадная тётка, и нажала кнопку связи с водителем. Трамвай остановился, и она вытолкнула Иннокентия из салона.
Ещё три часа он ходил в отчаянье по городу, но не мог найти ничего подходящего. Два раза он садился в трамвай, но всё было неудачно. В одном совсем не было народу, а в другом ехали полицейские, и юный беглец не решился лезть в чужие карманы под подозрительными взглядами.
Уже наступал вечер, красное солнце клонилось к закату. Иннокентий бесцельно брёл по улице им. Курбулая. Что ему дальше делать, он не знал. Вдруг, проходя мимо открытого палаточного кафе, он увидел, что на столике, уставленном стаканами с пивом и пепельницами, лежит мобильник. Людей вокруг не было. Недолго думая, Кеша схватил телефон и побежал, надеясь укрыться во дворах. От стойки бара отделилась тень. Кто-то закричал:
- Эй, держи вора!
Иннокентий бежал со всех ног, он с ужасом думал, что ему будет, если его поймают. За ним гнались двое, мальчик слышал их тяжёлое дыхание. Поймали его в тёмном дворе. Один из преследователей бросил в мальчика камень, сбив с ног. Пока Кеша корчился от боли в спине, меткий месриб отобрал телефон, а другой, усыпанный по плечи седыми кудрями, крепко взял незадачливого воришку за руки.
- Ну чито сюка, пыпалась, пэдла, - сказал, картавя слова мужчина, крепко держа Кешу за воротник.
Мужчины не били Иннокентия, они растёрли ему до крови уши, чуть не оторвали нос, и пинали коленом под зад, приговаривая:
- Так тибе, так тибе, нэ умэищь варават, нэ вуруй, нэ был бы малай, рук бы сыламал.
Потом они ушли, бросив несчастного ребёнка в тёмном дворе.