Когда-то одна белокурая девушка, одевающаяся так оригинально, что её сразу было видно даже в самой пёстрой толпе, окончила музыкальную школу и успешно прошла вступительные испытания в Академии Искусств. Ей прочили славу великого композитора, так как с самого детства она сочиняла музыку. В семнадцать лет она поступила на первый курс престижного в то время института и формально числилась в классе профессора Грохотова.
В поиске музыкального материала для своих будущих пьес Марта была неугомонна, и вела себя порой очень странно. Пока её однокурсницы, клепая уже придуманные кем-то конструкции, бедовали за роялем, она сидела с докторским стетоскопом возле стены какого-нибудь металло-прессовального завода и радостно вздрагивала от каждого удара гидравлического молота, или записывала на диктофон пронзительный визг трамваев, которые на повороте между «ТСП» и Третьей поликлиникой из-за крутизны этого поворота ехали почти боком.
В детстве она разбирала магнитофонные аудиокассеты, переворачивала плёнку на сто восемьдесят градусов и склеивала её уксусом. Потом включала и слушала получившуюся какофонию, к которой математик Скобиус имел непосредственное отношение. После такой обработки, слов, естественно, разобрать было нельзя, только интонации и эмоциональную окраску, и кто-нибудь вроде Йозепха Керзона пел для Марты на языке других планет.
Окружающий мир был наполнен для девушки огромным количеством музыкальных звуков. Она слышала музыку во всём. Причём музыка эта прорисовывалась у неё за опущенными веками в виде нот. Грохот вокзалов, пение птиц, шелест утреннего дождя, - всё это складывалось в голове Марты в чудовищные оркестровые партитуры. Весной она ходила в поля и слушала там вибрации, издаваемые столбами ЛЭПа. Часто работники железной дороги в память об ушедших коллегах включают на несколько минут паровозный гудок. Протяжный гул непрерывно наполняет окрестности. Марта слушала этот гул, выделяя из него своим уникальным слухом едва уловимые обертоны, для неё это было увертюрой к реквиему по усопшим. По началу отопительного сезона, когда из батарей ещё не вышел весь воздух, трубы издают звуки разной высоты. Марту от этих батарей нельзя было оторвать часами. А сельскохозяйственный аппарат, призванный отгонять грызунов и издающий ультразвук, она называла «Астральной флейтой». Очень часто её можно было видеть в учебной части, сидящей на стуле в наушниках, штекер-миниджек был воткнут в серую институтскую стену, прямо в отверстие из-под дюбеля, как будто стена могла звучать.
Что она там слышала? Какие идеи приходили к ней в это время? Но спустя месяц или два появлялось новое невероятное произведение. Иногда она заклеивала уши воском, и, сидя возле звучащего фортепиано, прикасалась к его декам, - «слушала руками». Благодаря чему она научилась безошибочно различать высоту при помощи осязания и даже называла ноты. Часто уши она закрывала просто так, чтобы побыть в тишине, в искусственной глухоте, отдыхая от грохота мира.
Один её знакомый - электротехник сделал по её просьбе беззвучную цитру. Основой для неё послужила, старая развалина в 19** - ом году сошедшая с конвейера Ларейского мебельного завода, родная сестра стульям, табуреткам и просто листам фанеры. Какой-то музыкальный люмпен, вылезший из пещер андеграунда на поиски беспечных благовоспитанных жертв, покрасил её в три слоя чёрной половой эмалью и закрутил в корпус болты на сто. Естественно, ни о какой вибрации дек здесь не могло быть и речи. Электротехник нашпиговал это полено некими датчиками, диодами, или ещё неизвестно чем, создающим магнитные поля, которые и гасили колебания струн. Марта часами могла играть на этой цитре. Композитор Иван Клеткин с его произведением « 3`44», где за всё время пьесы оркестранты не издают ни звука, а только переворачивают листы партий, мог бы здесь немного отдохнуть и попить «сверхзвуковой чай на кухне безмолвия». А то и взять короткий отпуск и послушать «Ноги вниз» и, полюбовавшись совершенством ля - минора, отойти от своего чудовищного сурдоэкспериментального авангарда.
[Иван Клеткин, настоящее имя - Иоахимм Бауэр, - кройцерский композитор-авангардист. Родоначальник стиля «несессер».]
[«Ноги Вниз» - популярный эстрадный коллектив.]
Марта не была «левым композитором» и «Тирад для бритвенных тазов» и «Концертов для перфоратора с оркестром», чем грешили её однокурсники - композиторы, не писала. Часто в такой музыке ничего нет. За грохотом и визжанием, мычанием, писком и шелестом стоит пустота с символически прорисованным лицом примитивизма и минимальными красками. Виолончели всё-таки лучше звучат, если смычком им водить по струнам, а не по колкам или задней деке.