Выбрать главу

 

Приветствую всех достойных Арестантов. Здоровья, Радостей и Мира Дому Нашему     

                         В республике переворот один фраер из вояк, стоит у ворот зоны. Я прошу вас не ввязываться ни в какие провокации, не соглашаться ни на что. Политика и война-не наше занятие. Мы зеки, и храним свои традиции.

                                                                   Всего Вам Хорошего, Чистого и Светлого. Пусть каждому из Вас улыбнётся Удача.

 

С уважением ко всем честным Арестантам  -  Шакал.            

Рано утром Восточная  Армия   выслала парламентёров  в количестве четырёх  человек, среди которых был сам Сетер. Парламентёры вошли в ворота зоны,  которые им открыли суровые зеки вооружённые заточенной арматурой.

- Хочу говорить с Шакалом лично, - сказал генерал.

Приближённые Шакала провели его в локальный участок и  указали ему на дверь барака. Генерал, оставив  своих подручных,   подавил в себе ненависть 50 - летней давности и,  открыв  старую деревянную дверь,  зашёл внутрь.

Кеха сидел  на стуле, читал книгу и  грыз орехи, кутаясь в тюркменский дыгыл с вышитыми серебром козырными мастями,  и даже не поднял на вошедшего глаз.

- Присаживайся, - сказал он, - я и так сижу.

- Уже нет, - сказал боевой генерал, и, тряхнув золотыми эполетами сел на стул напротив Кехи.

- Много  о тебе наслышан, вор в законе в двадцать семь лет,  - сказал генерал Шакалу.

- Как и я о тебе, лесть пуста, - был ответ.

- Что собираешься делать? 

- Сидеть, - сказал Кеха, до сих пор не поднимая  глаз.

- Знаю, знаю, ты сейчас скажешь, что при любой власти будут зеки, и при любом строе они будут сидеть, но ты же умный человек, посмотри, всё меняется времена уже  не те.

- Что ты мне предлагаешь?

- Я сделаю тебя правой рукой, за тобой поднимутся  миллионы таких как ты, ты будешь королём, ты будешь владеть миром.

Кеха засмеялся.  Смеялся он долго, потом, наконец-то, отложив книгу   в сторону, он посмотрел серыми  глазами свободного зверя  на генерала.

- Ты не знаешь правило вора номер один, мы не лезем в политику, ни за кого не воюем, а  ты пришёл тут и  хочешь сделать меня своим шнырём, хочешь прикормить меня со своих рук, но я свободен, и мне нет дела до твоих амбиций.

- Всё не так, как ты себе это представил, - подумав, сказал генерал.

- Как тут не называй, но старуха не целка, параша не хлебница.

Тогда генерал Сеттер достал свой последний козырь в   виде сложенного вчетверо  листочка и небрежно  бросил на стол.

- Что это?

- Разверни.

Кеша раскрыл потёртый листочек,  и у него на секунду  остановилось сердце.  На  листке было нарисовано   его родимое пятно,  о котором знал лишь он сам. Те,  кто мог знать об этом, были давно мертвы.

Каким образом  о пятне  узнал   чернорожий  генералишка?  Глаз  уже почти нельзя было разглядеть среди узоров татуировок, которые Кеше набил самый первый  кольщик, самыми дорогими красками.

- Я знаю,  где твой отец, - сказал Сетер,  роняя слова как камни  в чёрную долину. Поработай на меня,  мы вместе идём туда, где он, верь мне.

Кровь ушла от лица Иннокентия, чётки выпали из пальцев.

- Я  ухожу, подумай до завтра, - сказал генерал,  и ушёл.  В  дверях барака  мелькнули его эполеты.

13.

                                                        13

 

 

А получилось, как в песне поётся:

                               Ох,  не думала Роза, что влюбится

                               По уши в молодого вора.

Инна Алсунина с детства мечтала быть стюардессой. Наверное, плохо мечтала, судя по тому, что есть теперь.

Но не задалась её жизнь как-то не с этого. Родилась она вроде бы в интеллигентной семье. Отец военный, мама - врач. Но  родители умерли рано и оставили её в этом мире одну на четырёх ветрах. Тогда,  к счастью мама, настояла на том, чтобы Инне поступить учиться в Медицинский институт, и  отдать свою жизнь на благо других и для их здоровья.

Отца ещё в те годы перевели на станцию Север в захолустный городок, где кроме собак и алкоголиков никто не ходил по извилистым улицам, а зимой птицы  замерзали в полёте.  Инна оказалась предоставлена самой себе. Она ходила по мёрзлым улицам, она кормила хлебом полудиких собак, она мечтательно глядела в небо, рисуя себе своего принца на белом коне. Её романтические мечты уходили далеко, она почему-то себя видела живущей возле моря, но не северного,  а тёплого и голубого, где круглый год омывает  горячий прибой  жёлтые пески  и остывает ненадолго,  лишь  тогда,  когда солнце тонет в пучине океана, пряча свой  красный диск в  неведомую глубину.