Этот мальчик разбудил в Инне настоящую женщину. Она стала замечать всё. Мир как будто раскрылся перед ней во всём своём многообразии. Она увидела, как прекрасно короткое северное лето, как буйно цветут обречённые акации, она грустила и пела под синим небом, прорезанном косяками птиц, она удивлялась всему на свете, ей казалось, что раньше она не жила, а прозябала в каком-то коконе. Люди стали на неё обращать внимание. Они втайне сплетничали, о том, как похорошела и распустилась Инка, ещё полгода назад бывшая такой уродиной, что даже в школе её не дёргали за косички и не хлопали по мягким местам одноклассники.
Опыт Инны в общении с мужчинами заключался лишь в одном случае, когда на выпускном балу её зажал в углу Васька - Ботаник, но, получив пинок в пах, упал и больше не пытался лезть к девушке.
Тем летом Нина по настоянию матери поступила в медицинский институт, в соседнем городе областного значения. Экзамены она сдала на отлично, чем немало удивила комиссию. Декан шепнул своему соседу и коллеге, заведующему торакальным отделением, что раньше он думал, что «красивые студентки все тупые».
Осенью началась учёба, и поезд повёз Инну из родного дома, в котором произошло так много событий, в другой суетливый и крикливый город, большой и беспокойный, где Инна должная было стать врачом.
Но судьба распорядилась иначе. В конце октября её матери стало хуже, прогрессировала болезнь, и мать уже не могла обходиться без посторонней помощи. Был ещё старший брат, но он куда -то сбежал, и от него не было вестей. Инна, собрав вещи, уехала назад на станцию «Север».
Она нашла свою мать разбитой и сломленной. Заходящей в страшном крике, извивающейся в приступах боли и закидывающей ноги на стену.
Соседка и подруга матери рыдая, и приговаривая: «за что же боженька» мелко и дробно стуча зубами от сострадания, приходила и приносила им еду. Так и жили.
Однажды соседка пришла в чёрном платке и сказала с тенью на лице:
- Ты уж прости старую дуру, но пенсинёшки не хватает, ещё налённик - сын, бобыль, не ест - жрёт за четверых, чтоб ему пусто было. Надо бы тебе на работу милая, пока ты там, я за мамой-от посмотрю.
Через знакомых матери Инну взяли в близлежащую комплексную аптеку помощником провизора. В её обязанности входила сортировка медикаментов. Инна каждый день расставляла коробки, упаковки и склянки. Всё время она мыслями была с мамой. Вечером забирала зарплату, заходила в магазин за продуктами и шла домой, где кормила мать и убирала за ней. Маме становилось всё хуже и хуже, она сдавала на глазах. Из некогда дородной женщины она превратилась в худой маленький скелет, обтянутый жёлтой кожей, который как мешок с хворостом без напряжения мог поднять любой школьник. Но страшнее было не это. А боль, которая была не выносима. Мать Инны могла уснуть только после укола морфином. Вся её жизнь в промежутках между инъекциями походила на ад. Но этого препарата не хватало, да и для того чтобы получить морфий, нужно было пройти большое количество инстанций, подписать массу рецептов, и обить множество порогов. Инна решилась на отчаянный шаг. Она стала воровать морфин в той аптеке, где работала, понемногу отсыпая его из коробок и склянок, потом готовила раствор и делала инъекции своей маме, которая уже почти никого не узнавала.
Однажды за этим занятием её застал молодой охранник. Это был белобрысый отталкивающий тип с сальными глазками. Он давно заглядывался на хорошенькую аптекаршу, следя за нею на своих сменах в объектив камеры. Он даже делал фотографии с экрана монитора, которые затем приближал и как некий фетиш уносил домой.
В тот вечер он, истекая ядовитой слюной, смотрел на аптекаршу и любовался белыми гольфиками на прелестных полненьких ножках. Наехав камерой на полоску, которой оканчивался форменный короткий халатик, он вдруг заметил что-то странное. Он увидел, как аптекарша быстро оглянулась и открыла какую-то коробку, и а потом достала из кармана склянку и начала отсыпать в неё из коробки. Нина слишком высунулась из-за конторки и попала в объектив телекамеры.
Охранник, подло расплывшись мерзкой улыбкой, встряхнул свои жидкие волосёнки и, роняя на тощие плечи перхоть, направился в отдел доставки. Нина оттуда уже ушла. Охранник подошёл к витрине под замком, на которую Инна поставила коробку и прочитал: