Я велю опубликовать обоснованное оправдание Ваших действий, выбранное из материалов, присланных мне Вами. Верьте, генерал, что мои личные чувства остаются к Вам неизменными.
Весь Ваш.
Простите, что я запоздал с ответом, но писание взяло у меня несколько дней вследствие моей ежедневной работы».
Ответ нашел Барклая в его имении Бекгоф. Барклай поблагодарил царя за милостивое письмо и тут же подал прошение о восстановлении в армии. Однако посвященная этому переписка не завершилась. Еще через два месяца после пространного ответа Александра, казалось бы закрывавшего проблему, Барклай в письме к царю от 27 января 1813 года писал: «Я не оправдал бы этого доверия, если бы при ведении операций поставил себе целью блестящую кампанию, с которой была бы связана моя личная, собственная слава, а не удачный исход войны путем самого уничтожения неприятеля!.. Я уверил Ваше Величество, что не подвергну опасности бесполезной или несвоевременной гибели Вашу армию, единственную опору Отечества, и если не буду в состоянии нанести неприятелю решительных ударов сначала, то вся моя надежда будет основана на ведении кампании в позднее время года. Я сдержал свое обещание…»
Это письмо к Александру как бы подвело черту под всем случившимся ранее.
Он встал во главе 3-й армии, которой до этого командовал адмирал П. В. Чичагов, отстраненный от командования царем после неоднократных просьб об отставке, относительно чего 31 января 1813 года Кутузов писал Барклаю: «По случаю болезни адмирала Чичагова государь император высочайше поручает начальству Вашему армию, им предводительствуемую… Я прошу, Ваше высокопревосходительство, поспешить прибыть Вам на место нового Вашего назначения в деревню Пивницу, что близ Торна». В этот же день Кутузов известил о назначении Барклая вместо теперь уже бывшего командующего 3-й армией адмирала П. В. Чичагова.
Приняв 3-ю армию, Барклай докладывал Светлейшему 5 февраля в рапорте № 1: «…по числу наличных здесь в полках людей армия сия носит только одно название, составляя, впрочем, не более как отряд: большая часть полков, ей принадлежащих, находится в отдаленных корпусах и отрядах, кои по отдаленности своей не имеют даже и нужного сообщения — многие бригады не в своем виде, так что один полк или батальон его находится здесь, а другие в отдаленных корпусах и отрядах, некоторые же пошли в расформировку».
Желая исправить создавшуюся ситуацию, Барклай далее предлагал следующее: «Посему для сохранения в армии возможного устройства, не благоугодно ли будет Вашей светлости приказать или только отделенные от своих бригад присоединить к оным, или же из остающихся здесь разных бригад составить бригады новые, ибо если далее будут оставаться в теперешнем их положении, то не имея должного наблюдения за внутренним их управлением, как и начальников, собственно им назначенных, и переходя из рук в руки, могут сии войска, наконец, вовсе исчезнуть. Все сие имею честь предать в благорассмотрение Вашей светлости и испрашиваю Вашего разрешения».
4 апреля, после ожесточенного артиллерийского обстрела, капитулировала Торунь. Французский губернатор Мавилон сдал Барклаю ключи от крепости, и в тот же день Барклай получил от Кутузова предписание произвести передислокацию осадной артиллерии и всех высвободившихся войск под крепость Модлин, поручив их генерал-лейтенанту Опперману, а самому двигаться к Франкфурту-на-Одере, а 23 апреля, уже после смерти Кутузова, последовавшей 16 апреля 1813 года в маленьком силезском городке Бунцлау, армия Барклая вошла во Франкфурт-на-Одере. 7 мая в бою под Кенигсвартом, продолжавшемся много часов, уничтожила до 3 тысяч солдат противника и захватила в плен более 2 тысяч. Этот бой был прелюдией к битве при Бауцене, состоявшейся 8 и 9 мая. Сражение союзными войсками было проиграно, и командовавший объединенной русско-прусской армией после Кутузова Витгенштейн был заменен Барклаем, который к тому времени 7 мая выиграл бой под Кенигсвартом, укрепив свою репутацию в глазах союзных монархов, за что получил высший орден Российской империи — Андрея Первозванного.