К этому времени практически окончательно выработался внешний вид русского орденского оружия обоих видов. Золотое оружие для офицеров имело надпись на эфесе «За храбрость», генеральское и адмиральское украшалось бриллиантами, причем на оружии для генерал-майоров (и равный им морских чинов) обычно помещалась такая же надпись «За храбрость», а для генерал-лейтенантов и выше — более пространная, объясняющая причину награждения.
Анненское оружие отличалось от обычного холодного оружия в первые годы XIX века лишь тем, что в шпажной чашке либо на эфесе сабли (в зависимости от рода оружия, присвоенного награжденному) помещался знак ордена Анны. Выдавалось оно значительно чаще, нежели золотое «За храбрость». Известен список здравствующих кавалеров Анненского оружия, составленный до 1808 года, дающий представление о массовости пожалований этого знака отличия, несмотря на то, что в список не вошли умершие кавалеры, а также те, кто получил к этому моменту более высокую степень Анны и перешел в другой «класс». В списке 890 человек.
В 1811 году отмечено всего лишь 19 награждений золотым оружием, в основном за турецкую войну и за отличия на Кавказе против горцев. Но уже в следующем, 1812 году эта цифра резко увеличивается — до 241 человека. Началась Отечественная война.
В боях под Красным и в Смоленском сражении, в Бородинской битве и при Березине, в схватках за границами Отечества под Дрезденом, Кульмом и Лейпцигом сотни русских офицеров и генералов заслужили почетное орденское оружие. Только золотым офицерским оружием «За храбрость» в Отечественную войну 1812 года было награждено более тысячи человек, и, кроме того, выдано более шестидесяти «генеральских» наград с бриллиантами. Еще больше было кавалеров ордена Анны III степени. 27 января 1812 года главнокомандующие армиями получили «власть во время самого действия назначать за важнейшие блистательные подвиги шпаги за храбрость». Это было сделано для того, чтобы ускорить получение награды отличившимся, число которых резко увеличилось.
Но грамота на золотое офицерское оружие «За храбрость» утверждалась самим императором. Награждение оружием с бриллиантами оставалось по-прежнему отличием, даваемым исключительно по выбору императора. Среди получивших «генеральское» бриллиантовое оружие были герои 1812 года П. П. Коновницын, М. А. Милорадович (второй раз), Н. В. Иловайский, А. П. Ожаровский, В. В. Орлов-Денисов, Ф. Ф. Штейнгель, А. И. Бистром, Н. И. Депрерадович и многие другие. И. С. Дорохов, имевший чин генерал-лейтенанта, за взятие штурмом укрепленной Вереи 29 сентября 1812 года был награжден золотой шпагой с алмазами и с надписью «За освобождение Вереи».
Мы знаем еще несколько награждений в этот период оружием, украшенным бриллиантами, с надписями, объясняющими причину награждения.
Так, М. Б. Барклай-де-Толли получил золотую шпагу с алмазными лаврами и надписью «За 20 января 1814 года» (сражение при Бриенне). Для цесаревича Константина была заказана золотая шпага с алмазами и надписью в шпажной чашке «За поражение неприятеля при Теплице в 17 и 18 дни августа 1813 года» (Кульм) ценою в 26 тысяч рублей. Генералу от кавалерии герцогу Александру Вюртембергскому была дана золотая шпага с лаврами и бриллиантами с надписью «За покорение Данцига», взятого после длительной осады русскими войсками в конце 1813 года.
Но не всегда высший генералитет получал золотое оружие с особыми надписями. Например, генерал Витгенштейн за Лейпциг получил золотую шпагу с алмазами и лаврами с надписью просто «За храбрость». Прусский фельдмаршал Блюхер был награжден русским золотым оружием с бриллиантами также с надписью «За храбрость».
Кстати, не один Блюхер из иностранцев получил золотую шпагу. Русское золотое оружие имели англичанин герцог Веллингтон (1815 г.), великий герцог Август Гольдштейн-Ольденбургский (1812 г.), австрийский князь Шварценберг (1814 г.) и значительное число других генералов и офицеров иностранной службы.
С другой стороны, некоторые русские генералы были отмечены иностранным наградным оружием. А. X. Бенкендорф, кроме имевшейся у него русской золотой шпаги с алмазами «За храбрость» (1813 г.), получил в награду шпагу от короля Нидерландов с надписью «Амстердам и Бреда» (он был направлен с отдельным летучим русским отрядом в Голландию и Бельгию), а в том же 1814 году получил золотую саблю от королевы Великобритании с надписью «За подвиги в 1813 г.».
Некоторые офицеры и генералы награждались золотым оружием неоднократно. Так, Алексей Петрович Никитин в 1812 году, будучи полковником конной артиллерии, получил золотую шпагу «За храбрость», а в 1813 и 1814 годах, уже получив генеральский чин, дважды награждался золотыми шпагами с бриллиантами.
В отделе оружия ГИМ хранится шпага «За храбрость» с пространной надписью на шпажной чашке: «Получена за отличие при удержании пятью полками города Суассона 21 февраля 814 года. При нападении на оный двух корпусов французских под командою генерала Мармонта. Сражение продолжалось 34 часа». Сотрудники отдела оружия определили, что этой шпагой был отмечен генерал-майор Иван Николаевич Дурново, который командовал бригадой, оборонявшей Суассон.
Михаил Илларионович Кутузов за 1812 год, помимо других многочисленных наград, был отмечен 16 октября золотой шпагой с алмазами и с лавровыми венками из изумрудов. Формально награда была дана за Тарутинское сражение 6 октября 1812 года. Но это была лишь малая награда за мудрое руководство всеми вооруженными силами государства в один из самых тяжелых периодов в его истории, и справедливо было сказано в грамоте, полученной М. И. Кутузовым по случаю награждения золотой шпагой, что «сей воинственный знак, достойно вами стяжанный, да предшествует славе, какою по искоренении всеобщего врага увенчает вас Отечество и Европа». Есть документ, удостоверяющий, что наградная шпага ценою в 25 125 рублей, была вручена «его светлости».
Основная же масса золотого оружия в эту эпоху, естественно, выдавалась офицерам и не имела бриллиантовых украшений. А всего за этот период русскими генералами было получено 62 золотые шпаги и сабли с бриллиантовыми украшениями, и 1034 без бриллиантов были получены русскими офицерами.
Главным героем, сокрушившим Наполеона, был народ, то есть многие тысячи солдат, партизан, а также лучшие представители русского офицерства и генералитета. Интересные результаты дает анализ представлений к наградам за отдельные сражения, показывающий массовый героизм, как правило, справедливо вознаграждавшийся в Отечественную войну 1812 года.
Для примера мы возьмем материалы Бородинского сражения — не все целиком, а лишь относящиеся к одному из многочисленных полков, принимавших участие в том бою — лейб-гвардии Литовскому. В день Бородинского сражения в полку в строю находилось 4 штаб-офицера, 46 обер-офицеров и 1639 нижних чинов. Из офицеров двое в сражении были убиты и 35 ранены либо контужены. К наградам за Бородино были представлены все 48 оставшихся в живых. Командир полка полковник И. Ф. Удом получил генерал-майорский чин, оба подполковника произведены также в следующий, полковничий чин и награждены орденом Георгия IV степени. 6 капитанов и 7 штаб-капитанов отмечены орденом Анны II степени с алмазами, 8 поручиков — орденом Владимира IV степени с бантом и 1 — Анны II степени, 6 подпоручиков и 5 прапорщиков — золотыми шпагами с надписью «За храбрость». (Среди представленных за этот бой к золотым шпагам был прапорщик лейб-гвардии Литовского полка П. И. Пестель, будущий руководитель декабристов.) 6 прапорщиков награждены орденом Анны III степени, остальные 6 офицеров (4 подпоручика и 2 прапорщика) — следующими чинами.
Анненское оружие уже в это время было боевой наградой обер-офицеров, начиная с первого чина — прапорщика. Награждение золотой шпагой без бриллиантов предполагало также, видимо, наличие чина обер-офицерского (до капитана включительно), хотя следующая по значению категория золотого оружия, украшенного бриллиантами, давалась только генералам. Таким образом, хотя формально золотая шпага могла быть пожалована и штаб-офицеру (от майора до полковника включительно), практически в это время штаб-офицеры либо уже имели эту награду, получив ее еще в обер-офицерском звании, либо представлялись к другим видам наград. Заметим здесь же, что официальных законодательных актов, касающихся наградного оружия, в это время еще почти совсем не было, и наши выводы мы делаем, основываясь главным образом на известной по документам наградной практике этого периода.