Примечания к 20-й главе:
[1] — см. роман «Interbellum — Между войнами», глава 3.
[2] — см. роман «Кровавый триумф Восходящего Солнца», глава 4 и далее; а также роман «Мандрагора Свободы», глава 11.
[3] — см. роман И.Ефремова «Час Быка».
[4] — см. роман А.Кларка «2010: Одиссея-2».
[5] — см. сериал «Стар Трек».
[6] — см. роман «Мандрагора Свободы», глава 18.
Глава 21, часть 1. «Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды»
Черные ели и сосны сквозят в палисаднике темном:
В черном узоре ветвей — месяца рог золотой.
Слышу, поют петухи. Узнаю по напевам печальным
Поздний, таинственный час. Выйду на снег, на крыльцо.
Замерло все и застыло, лучатся жестокие звезды,
Но до костей я готов в легком промерзнуть меху,
Только бы видеть тебя, умирающий в золоте месяц,
Золотом блещущий снег, легкие тени берез
И самоцветы небес: янтарно-зеленый Юпитер,
Сириус, дерзкий сапфир, синим горящий огнем,
Альдебарана рубин, алмазную цепь Ориона
И уходящий в моря призрак сребристый — Арго.
Иван Бунин, 1905 г.
* * * * *
Все прощальные речи были произнесены, оркестры сыграли государственные гимны, разноцветные воздушные шарики взлетели в небо, а Великий Председатель собственной персоной расцеловал каждого члена экипажа. И «Кураи-Хоно» — «Темное Пламя» — отправилось в путь.
В отличие от команды полковника Макларена или «Летучего Голландца», корабль Сферы Соцпроцветания покинул земную атмосферу более-менее традиционным способом — в цилиндро-конической капсуле на вершине многоступенчатой ракеты, заправленной классическим гептилом. И только за пределами атмосферы, когда была отброшена последняя ступень, первый пилот запустил основной атомный двигатель, и «Кураи-Хоно» принялся постепенно ускоряться.
Офицер-наблюдатель Джеральдина Вонг скромно занимала свой пост в самом дальнем темном углу главного отсека и делала вид, что ее тут нет, потому что очень хорошо запомнила слова командира, которые тот произнес при их первой встрече:
— Просто не путайся у меня под ногами, и мы отлично поладим.
Джерри не знала, что на этот ответить, поэтому сочла за благо промолчать, в то время как ее новый начальник продолжал:
— Я знаю, почему ты здесь; ты знаешь, почему ты здесь; и я знаю, что ты это знаешь. Ты новая любимица Великого Председателя — и ничего больше. Ты можешь стать чем-то большим, конечно — все имеют право на второй, и даже третий шанс, но если это и случится, то когда-нибудь потом, в отдаленном будущем. А сейчас ты никто. Мне как-то все равно, что ты там вытворяла под водой или в новозеландском тылу — в космосе тебе делать нечего. «Офицер-наблюдатель», это надо же такое придумать… Но Председатель в бесконечной мудрости своей решил иначе — и кто я такой, чтобы с ним спорить?!
И снова Джерри промолчала, потому как понятия не имела, стоит ли вообще комментировать подобные слова.
— Это не проверка, — усмехнулся командир. — Я всегда открыто говорю то, о чем думаю — и мне наплевать, что ты об этом подумаешь. Не пойми меня неправильно — я бесконечно уважаю Председателя. Это великий человек — один из тех, что рождаются раз в столетие. Я сражался под его началом с первых дней Восстания и мне трудно представить, на какие жертвы и компромиссы ему приходится порой идти, чтобы удержать на плаву наше удивительное государство. Вот и команда нашего корабля — одни сплошные жертвы и компромиссы. Я мог бы найти сотню офицеров, куда более достойных занимать твое кресло или кресло русской медсестрички. С десяток лучших кандидатов на место второго пилота. И даже двух-трех парней на свое место. Есть один летчик, мы служили вместе — он просто бог высшего пилотажа, на порядок лучше меня — вот только у него не было ни единого шанса возглавить антихтонскую экспедицию. Потому что он всего лишь бирманец, а не японец. Есть еще один — но мало того, что он китаец, так еще и уродлив, как моя первая теща. Его просто нельзя по телевизору показывать — детишек по всей Сфере ночные кошмары потом замучают. Уродлив не от рождения, а потому что был неоднократно ранен в лицо, когда сражался за Сферу и Председателя. Ему уже никакие пластические операции не помогут. Ладно, что-то я заболтался с тобой. Занятия начинаются завтра в шесть ноль-ноль. А до тех пор проваливай.
Но в общем и целом старший полковник авиации Урано Шинтоку был неплохим парнем и чем-то напоминал комиссара Адачи — разве что был гораздо выше ростом и шире в плечах. Как и все солдаты его поколения, он начинал еще в Белголландской Императорской Армии, а потом перешел на сторону Восстания — в числе первых. По крайней мере, так гласила официальная история, а все необоснованные подозрения Джеральдина предпочла оставить при себе.
Второй пилот антихтонского звездолета, молодой и веселый китаец, был полной противоположностью своего командира:
— Давай знакомиться! Меня зовут Брюс. Брюс Ли.
— Из Гонконга? — Джерри с первого взгляда опознала земляка, который был лет на десять младше и, таким образом, годился ей в младшие братья.
— Так точно! — новый товарищ улыбнулся еще шире. — Только между нами — сам до сих пор не верю, что я здесь! Я вообще-то в парашютном спецназе начинал. Но в один прекрасный день командир говорит мне: «Сержант Ли, что вы скажете, если вам больше не придется прыгать из самолета? Если его только не собьют». Глазом не успел моргнуть — и вот я уже на курсе воздушных офицеров! Но и там надолго не задержался — «Лейтенант Ли, Партия и Правительство готовы поручить вам нечто большее, чем транспортный самолет». И вот я здесь! «Капитан Ли, из вас получится первоклассный космонавт». Хочу в это верить… Но Партия не могла ошибиться! — торопливо добавил молодой китаец и украдкой оглянулся по сторонам. — Между прочим, как только тебя увидел, так сразу решил спросить: что ты делаешь сегодня вечером?
— Просто не путайся у меня под ногами, и мы отлично поладим, — отвечала Джеральдина. — Ты мне в младшие братья годишься.
— У тебя есть младший брат? — поспешил уточнить Брюс. — Может быть, и младшая сестра найдется?
— Были, — спокойно сказала коммандер Вонг. — Но мне пришлось их всех убить.
Капитан Ли прикусил язык и бочком-бочком отошел в сторону.
Третий член команды тем более не имел ничего общего с первыми двумя:
— Меня зовут Александра. Александра Базаревич, — представилась маленькая, но крепко сбитая и коротко стриженная блондинка. Черная униформа Космического Флота Сферы ей удивительно шла. — Но ты можешь называть меня просто Сэнди!
«Какая знакомая фамилия», — отстранено подумала Джерри.
— Ты служила с моим старшим братом, — продолжала офицер медицинской службы Сэнди Базаревич. — Каким он был?
«Невероятно скучный человек, — подумала Джерри. — Даже скучнее меня в мои самые скучные годы».
Но она почему-то не осмелилась произнести это вслух и принялась нагло врать, что-то там про замечательного товарища, надежного друга, душу компании и все такое прочее. Ближе к финалу разговора Сэнди едва не пустила слезу, но все-таки удержалась, потому что изо всех сил старалась поддерживать имидж сурового космического волка. То есть волчицы. Такой, как Джеральдина Вонг, например — живая легенда, ветеран «Красного Февраля», Убийца Спрутов, Черная Касатка, Пламя Формозы, Торпеда Смерти, Молот Сунданезии и прочая, прочая, прочая. Теперь уже Джеральдина, которая старалась играть роль хладнокровной и невозмутимой морской волчицы, не выдержала и переспросила:
— Торпеда Смерти?! Ты издеваешься что ли?! Это где ты слышала такое прозвище?!
— Все тебя так называют, — смутилась младший капитан Базаревич. — Даже в газетах и журналах так пишут. Посмотри последний номер «Армейского Вестника», например.
Джерри вот уже несколько лет не читала «Армейский Вестник», поэтому поверила новой подруге на слово.