Для строительства комбината требовались рабочая сила, электроэнергия и техника. Как и на многих больших стройках того времени, строительство предприятия осуществлялось силами репрессированных. В короткий срок на пустыре был возведен ПФЛ - проверочно-фильтрационный лагерь, где разместилось почти 5 тысяч советских солдат и офицеров, освобожденных из фашистского плена, и граждан, оказавшихся под оккупацией Германии. Чуть позже прибыли эшелоны с советскими немцами из Коми, куда их ранее переселили с Поволжья. Но надо отдать должное руководителям строительства этого предприятия: они старались относиться к заключенным гуманнее, нежели в других лагерях. Не случайно многие из первых строителей комбината остались жить и работать в Чкаловске. Комбинату были переданы рудники Адрасманский, Майлисуйский, Уйгурский, Тюя-Муюнский и Табошарский (вместе с его гидрометаллургическим цехом), откуда в 1944-1945 гг. урановую руду доставляли на переработку по горным тропам на верблюдах и ишаках.
Задачу, поставленную Сталиным, стремились решать быстро. К началу строительства комбината здесь было добыто 18 тысяч тонн урановой руды и выдано около 7 тонн урана. Все это надо было в срочном порядке перерабатывать. Потому возникла необходимость в ускорении темпов строительства гидрометаллургического завода. Правительство выделило комбинату № 6 в Ленинабаде на капстроительство только на 1-й квартал 1946 г. 12 миллионов рублей, в то время как комбинату № 813 (Средний Урал) было выделено 5 миллионов.
Первым директором Ленинабадского горно-химического комбината 7 марта 1945 г. был назначен 38-летний полковник НКВД Б. Н. Чирков. Это назначение во многом определялось тем, каким был его предыдущий жизненный путь.
Борис Николаевич родился в г. Глазове в семье служащего. В 14 лет (в 1920 г.) начал службу вестовым в кавалерийском эскадроне Красной Армии. Тогда семья Чирковых жила в Сибири, в Омске. Вскоре Борис стал комсомольцем и по путевке комсомола в 1921 г. был направлен в органы ВЧК. В 1926 г. вступил в ряды ВКП(б).
До 1940 г. Борис Николаевич находился на оперативной работе в ВЧК-ОГПУ-НКВД, а затем два года возглавлял Джезказганский медеплавильный комбинат. С конца 1942 г. Борис Николаевич руководил Тырны-Аузским вольфрамомолибденовым комбинатом (Кабар- дино-Балкария) и обеспечил эвакуацию его персонала и стратегически ценного сырья через Кавказский хребет. Вот как об этом вспоминал сам Борис Николаевич: “Это было в 1942 году. Меня несколько месяцев назад назначили начальником Тырны-Аузского комбината под Нальчиком, дающего фронту так необходимые вольфрам и молибден.
Немцы рвались через Северный Кавказ к бакинской нефти. Положение было угрожающее - противник запер Баксанское ущелье, в котором находилось предприятие, мы оказались в тылу вражеских позиций.
Командование приняло решение взорвать комбинат. Осуществление этого взрыва было поручено мне. С подрывниками и главным инженером мы так заложили заряды, что, зная схему и объем подрыва, можно было быстро восстановить объект. Вместе с тем характер разрушений создавал видимость бесполезности восстановительных работ. Подробная схема подрыва и легенда к ней была передана мной в наркомат (после освобождения Кавказа комбинат был восстановлен в считанные недели). После взрыва весь личный состав комбината, с детьми и пожилыми людьми, совершил переход через Кавказский хребет. Молибден и вольфрам несли в рюкзаках.
Надо сказать, это был один из тех многочисленных подвигов советского человека, о которых мало кто знал...”.
В самом конце 1942 г. Борис Николаевич Чирков получил долгожданное направление в действующую армию, на Северо-Западный фронт командиром батальона. Война для него закончилась на Балатоне в должности заместителя командира воздушно-десантной дивизии: в январе 1945 г. его отозвали в Москву. В Кремле Чирков был принят Сталиным, который, по воспоминаниям Бориса Николаевича, сказал:
- Американцы рассчитывают, что мы будем иметь атомную бомбу лет через 15, а то и позже, и строят на этом свою стратегию. У них этих бомб сейчас одна-две, но когда они вооружат ими свои ВВС, то попытаются диктовать нам свои условия. На это у них уйдет лет пять. Вот к этому сроку, т. е. к началу 50-го, мы должны иметь свою атомную бомбу. Товарищ Курчатов заверил Политбюро, что при наличии металла этот срок реален. Для ученых, инженеров, рабочих и для вас, т. Чирков, эта задача по напряжению и ответственности равна усилиям военного времени.