Вагнер начал перебирать в уме всех, кого он знал. Из своих наиболее надежным был бы его сын Рихард, но его убили. Старшая дочь Магда, возможно, и дожила бы до появления нового фюрера, но политика ее не интересует. Еще меньше надежды на Фанни. «Она не немка, а русская, и если когда-нибудь узнает правду о своем происхождении, то мои секреты передаст не будущему фюреру, а русским, – с раздражением подумал он.- Остается еще Рунге. Хотя он пока не связан с Вагнерами семейными узами, но в будущем подобная связь не исключается. Чего они медлят? – недоумевал профессор.- Магда не скрывает от мен"я своих чувств. Альфред ей нравится. Нравится он и мне. Скромный такой, добрый, но далеко не простак. Надо будет попристальнее приглядываться к нему. Кто его знает, может быть, он заменит нам не только Гельмута Крамера, но и Рихарда».
Приняв какое-либо решение, профессор Вагнер всегда проявлял исключительную настойчивость при его реализации. Изучение Рунге он начал с обстоятельных расспросов дочери. Магда рассказала об истории своих отношений с бывшим адъютантом мужа, ничего не скрывая, охарактеризовала его с наилучшей стороны. «Придет время, и мы с ним непременно обвенчаемся, – заверила она.- О лучшем муже я и не мечтала. Ты увидишь, папа, мы будем счастливы».
Отец не сомневался в этом. Он знал, что вдова с двумя детьми в условиях войны, когда молодых мужчин с каждым днем становилось все меньше и меньше, о таком муже, как Альфред, действительно могла только мечтать. Если бы он заботился только о счастье дочери, ему оставалось бы лишь благословить их. Но профессор в данном случае преследовал иные цели. Ему хотелось больше услышать о политических настроениях будущего зятя. Но тут отец с дочерью разошлись во мнениях.
– Жизнь убедила меня в том, что политика вовсе не служит надежной опорой семейному счастью. Хватит с меня и одного политикана в жизни. Намучилась с ним вдоволь. Не дай бог еще раз хлебнуть такого горя.
– Дочка, ты путаешь политику с политиканством.- Это – разные понятия. В наше время политика – это самое благородное занятие для мужчин, – попытался урезонить дочку профессор.
– Для других мужчин пусть будет так, но не для моего мужа. Он должен заниматься своей семьей, а не словоблудием. К счастью, Альфред меньше всего думает о карьере, о славе. Он не увлекается мишурой.
– Пусть будет так, – недовольно отмахнулся отец.- Но как-то он должен реагировать на происходящее в мире события. Скажи хоть, как он относится к национальному вопросу. Как смотрит на немецкий народ?
– С него довольно и того, как он смотрит на меня и на моих детей, – улыбнулась Магда.- В этом отношении, у нас нет к нему претензий. Впрочем, немцев он любит не меньше, чем другие австрийцы.
Ответы дочери не вполне удовлетворили отца. Для то- го чтобы еще ближе узнать Рунге, надо было поговорить с ним самим. Для этого профессор сначала хотел при- гласить его к себе, но, поразмыслив, решил сам поехать к нему. «Непринужденная обстановка больше располагает к откровенности, – подумал он.- Послушаем его дома, в отсутствие посторонних свидетелей». I На следующий день Вагнер обедал у дочери. Рунге не был предупрежден о предстоящей встрече с профессором, поэтому не сразу уяснил себе цель этого неожиданного визита. Невольно настораживало его и поведение Магды. Она все время старалась оставить их вдвоем. «Что-то затевается, – догадался Альфред.- Надо быть начеку. Меньше говорить, а больше слушать».
Разговор за столом не клеился. Эрика, по обыкновению, начала было рассказывать о своих уроках, но под многозначительным взглядом матери замолчала на полуслове. Затем молчание нарушил Макс.
– После обеда дядя Альфред поведет нас кататься, – заявил он.
– Дядя Альфред вас сегодня никуда не поведет, – обрезала мать.
– Но он обещал, – настаивал на своем маленький Макс.- Он говорил нам, что обещание надо выполнять. Дядя, вы говорили ведь? – обратился Макс к Рунге, явно надеясь на его поддержку.
– Перестань! – крикнула Магда.- Не приставай к взрослым.
Мальчик замолчал, но, когда встали из-за стола, подошел к Альфреду, обнял и заговорщически прошептал на ухо:
– Когда дедушка уедет, мы все равно поедем кататься. Не правда ли?
– Если разрешит мама, – шепотом же ответил Альфред.
– Разрешит. Она добрая. Она любит меня.
Мать слышала их разговор. Дружба ребенка и взрослого была трогательной. Сердце ее переполнилось радостью, и от полноты чувств она чуть не заплакала.
– Опять у мужчин секреты. Ох, доберусь же я до вас! – с деланной строгостью погрозила она пальцем, а у самой в глазах блестели слезы радости.- Папа, вы с Альфредом побудьте вдвоем, а я немножко позанимаюсь с детьми.
Макс на прощанье чмокнул дядю в щеку и подбежал к матери, а взрослые мужчины молча удалились в кабинет.
– Как часто повторяются у вас подобные сценки? – спросил профессор.
– Почти каждый день, – улыбнулся Рунге.- Я люблю детей.
Старик внимательно посмотрел на собеседника.
– И чужих? – спросил он, немножко подумав.
– Какой же он чужой? – притворился обиженным Альфред.- Ведь его мать и я…
Рунге внезапно запнулся, отвернулся к окну и замолчал.
– Вы собирались сказать «хотим пожениться»? – подсказал профессор, но собеседник продолжал молчать.- Скрывать не стану, неустроенная жизнь дочери меня давно беспокоит. Сами понимаете, жить в одиночку не легко и мужчине, а женщине во сто крат хуже. Недаром говорится: «Вдовья доля, что стебелек в поле и ветер согнет, и солнце сожжет». Скажите, что мешает вам завершить дело законным браком?
– Необеспеченность, – коротко ответил Рунге.
– То есть как? – не понял старик.- Кажется, у моей дочери всего достаточно. Дом в аристократической части Линца, текущий счет в банке, столовое серебро и золото в доме, одежда и обувь на любой сезон, украшения, ценные бумаги, наконец. Разве этого мало вам?
– Лично мне ничего этого не надо. Я хочу только одного, а именно: чтобы самому не быть иждивенцем и содержать семью на свои собственные средств а, как это положено любому порядочному мужчине. К сожалению, в настоящее время такой возможностью я не располагаю, – вздохнул Рунге.
– А в будущем?
– Обязательно добьюсь своего, – уверенно сказал Альфред. Во всяком случае, думаю, Магда не обидится на меня.
– А дети?
– Конечно, отцовского наследства им вполне хватит на жизнь. Им нужен друг. Буду очень рад, если им я смогу заменить хотя бы частично отца.
– Кстати, большая часть этого наследства по праву принадлежит Магде самой. Если причиной вашей нерешительности действительно является только отсутствие необходимых средств, то я мог бы ей посоветовать предоставить это наследство в ваше распоряжение.
– В какой форме? – спросил Рунге, с любопытством заглядывая в колючие глаза профессора.
– Для нас это не имеет особого значения. Магда могла бы передать вам эти деньги либо в полную собственность, либо в виде кредита, с условием возвратить их, когда разбогатеете. Вы согласны?
– Нет! – решительно отказался Рунге.
– Почему? – искренне удивился Вагнер.