Офицер молча достал из нагрудного кармана свое удостоверение и показал его профессору Тот не спеша надел пенсне и внимательно прочитал предъявленный документ, в котором было написано, что оберштурмфюрер СС Людвиг Блашке является сотрудником городского управления гестапо и ему предоставлено право проверки документов и личных вещей пассажиров и работников транспорта с целью выявления и задержания вражеской агентуры. Документ был заверен печатью и хорошо знакомой подписью шефа гестапо Рудольфа Иммермана.
«Значит, пронюхали о моей поездке. Что же теперь будет?»- со страхом подумал Вагнер. Ничего не поделаешь, пришлось покориться судьбе. Он тяжело вздохнул и предъявил свои документы.
– Благодарю вас, – вежливо козырнул офицер, возвращая удостоверение.- Теперь покажите вещи!
Профессор открыл маленьким ключиком замки кожаного чемодана и предъявил различные предметы одежды, туалетные принадлежности и хорошо оформленный альбом с портретами руководителей третьего рейха. Они не вызвали особого интереса у проверяющих.
– Что у вас в портфеле? – спросил оберштурмфюрер.
– Ничего особенного, – ответил профессор, пожимая плечами.- Личные бумаги, несколько газет и журналов, «Майн кампф» фюрера.
– Покажите!
.- Я, кажется, ключ от портфеля забыл дома, – растерянно произнес Вагнер, пошарив по карманам.- Уверяю вас, в моем портфеле, кроме перечисленных предметов, больше ничего нет.
Офицер не слушал его. Он повернулся к сопровождающему эсэсману и коротко приказал:
– Откройте!
Тот без слов вынул из ножен кинжалообразный штыки, орудуя его острым кончиком, быстро открыл оба замка объемистого портфеля, после чего содержимое вывалил на.столик.
– А это что? – спросил офицер, взяв со стола круглую металлическую кассету.
– Любительский кинофильм о делах семейных. Простите, о нем я совершенно забыл, – невнятно пробормотал старик.
– Придется изъять для проверки. Если в вашем любительском фильме нет материалов, содержащих военные и государственные тайны, вы его можете получить в городском управлении гестапо.
С этими словами офицер выписал квитанцию на временно изъятую кассету с кинопленкой, вежливо попрощался и вместе с сопровождавшим его эсэсманом покинул сначала купе, а на следующей станции и берлинский поезд.
Вагнер впал в отчаяние. В первую минуту он уже готов был отказаться от дальнейшей борьбы с Иммерманами за немедленное применение на фронте изобретенного им «чудо-оружия». «Ведь без фильма меня все равно не допустят к фюреру, а если и допустят, то пожалуй, Гитлер сам не поверит моим словам об «анархине» и «дьявольском цианиде» и вместо благодарности заточит в сумасшедший дом. Чем подвергать себя такой опасности, не лучше ли отказаться от честолюбивых планов и вернуться к Иммерманам с повинной?» – долго терзался он. Но постепенно благоразумие взяло верх, он не сошел с поезда, не возвратился в Линц, а все же поехал в Берлин. Как и опасался он, без фильма его не допустили к фюреру, но по настоянию Рунге Хубер согласился познакомить его со своими друзьями из главного управления имперской безопасности. Там Вагнера выслушали внимательно и пообещали принять необходимые меры предосторожности, а чтобы исключить возможные контрмеры со стороны своих недругов, порекомендовали ему пока возвратиться в Линц и в ожидании дальнейших распоряжений продолжать свою службу в лаборатории концерна.
Обещанное распоряжение не заставило долго себя ждать. Оно поступило в виде специальной директивы и сразу ошеломило не только братьев Иммерман, но и гауляйтера НСДАГТ. Согласно директиве, химическая лаборатория немедленно изымалась из-под ведения концерна «Фарбенверке» и передавалась в ведение военного министерства Шефу лаборатории предоставлялись права чрезвычайного комиссара, в том числе и право увольнения любого административного и научного работника и замены его новыми, безусловно надежными, кадрами. Ему же подчинялась вся охрана. В утешение Иммерманам в директиве было сказано, что военное ведомство должно возместить фактические затраты по созданию лаборатории ее прежнему хозяину, то есть концерну «Фарбенверке». – Кто же подложил нам свинью? – возмутился младший Иммерман.- Твои цюрихские друзья за Турханова кое-как простили нас. Теперь уж «летающие крепости» наверняка разрушат лабораторию
– Опасность велика, – согласился старший брат.- Но они не так глупы, чтобы с таким трудом выращенный плод сорвать, пока он не дозрел. Скорее всего, они сами захотят стать полновластными хозяевами и лаборатории, и ученых, работающих там.
– Каким образом? Ведь война еще не кончилась, и мы находимся на территории рейха.
– Как они поступят, мне не известно, но что касается территории, то ее могут занимать не только наши войска, но и американские. О случившемся сообщим в Цюрих и будем ждать, что скажут наши компаньоны…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Обычно весьма осторожный и даже подозрительный Вагнер на сей раз явно оплошал. Отказ руководителей концерна в предоставлении его изобретений в распоряжение германских вооруженных сил так ошеломил его, что он на время потерял способность правильно оценивать происходящие события и вину за изъятие кассеты с кинофильмом возложил только на Рудольфа Иммермана. В действительности же под видом сотрудников гестапо к нему в купе явились переодетый десантник, бывший оберштурмфюрер СС Крут Либерман, и член местной подпольной антифашистской организации студент Фраерман. Трудно сказать, как бы обернулось дело, если бы о происшествии в поезде он немедленно сообщил в гестапо. Очевидно, Иммерман принял бы все меры, чтобы задержать дерзких нарушителей спокойствия и своевременно изъять у них злополучную кассету с секретными кинофильмами. Но ничего этого не было сделано, и Курт Либерман свою находку в тот же день беспрепятственно доставил в штаб десантников. По просьбе Соколова командир партизанского отряда имени Яна Жижки – Столичек из поселка рабочих лесопильного завода привез кинопроектор. Среди партизан нашелся киномеханик, и просмотр трофейного фильма состоялся в ту же ночь.
Как десантники, так и партизаны давно знали о зверствах немецких фашистов. Многие из них в разное время сами побывали в лагерях военнопленных, в гестаповских, застенках и в лагерях уничтожения, где не раз подвергались всевозможным пыткам и издевательствам. Но даже эти мученики не думали, что в ужасных преступлениях против человечества наряду с. профессиональными палачами принимали деятельное участие немецкие ученые. Кинокадры, запечатлевшие на пленке ход экспериментов по программам «Икс-1» и «Икс-2» в секретной лаборатории профессора Вагнера, убедили их в этом.
– Вот что готовят гитлеровские ученые и военные стратеги народам мира! – воскликнул потрясенный увиденным командир партизанского отряда Столичек.- По- моему, нам надо сделать все, чтобы предотвратить грозную опасность. Что думают по этому поводу партизаны?
– Мы согласны с вами, товарищ командир! – почти одновременно воскликнули чехи.
– А товарищи десантники? – спросил Столичек.
– Они такого же мнения, – ответил Соколов. Что будем делать, товарищ полковник? – обратился он к Турханову.
– Дело серьезное, товарищи, – сказал Турханов, – Решить его с кондачка нельзя. Давайте сначала соберем всех командиров, выслушаем мнение каждого, посоветуемся с Москвой. Тогда станет ясно, что нам делать. А пока договоримся так: чтобы до поры до времени не встревожить зверя в его логове, давайте сохраним в строжайшей тайне то, что слышали и видели здесь.
Как партизаны, так и десантники безоговорочно согласились с ним и дали обещание не только не рассказывать другим, но даже про себя не вспоминать ни об «анархине», ни о «дьявольском цианиде», пока командование отрядами десантников и партизан не разработает план дальнейших действий.
Впрочем, этот план давно зрел в голове Турханова. Как известно, узнав о рассказе Елфимова, генерал Барсуков предложил десантникам найти бесспорные доказательства существования секретной лаборатории профессора Вагнера. Таким доказательством уже располагали. Надо было только выслать его в Советский Союз, чем и занялись специально выделенные люди. Кассету с кинофильмом Вагнера они упаковали, опечатали, поставили гриф «сов. секретно» и доставили в центр, через который чешские партизаны осуществляли связь с командованием Советской Армии. Кроме того, за подписью Соколова было передано в эфир спецдонесение о захвате этого же фильма.