— Эй, обезьяна! — вдруг крикнул кто-то по-немецки рядом. — Бросай оружие, руки вверх!
Вместо ответа последовал оглушительный взрыв гранаты.
— Бежит! Бежит! — закричал другой по-русски. — Догнать его, сукиного сына!
Затрещали выстрелы, взрывались гранаты. Шум боя постепенно удалялся, потом совсем затих.
«Кто же это помог нам? — недоумевал полковник. — Уж не партизаны ли?»
Однако раздумывать было некогда. Он подбежал к вездеходу.
— Вооружайтесь! — крикнул он летчикам.
Те выбежали из-за вездехода, подобрали винтовки и боеприпасы, после чего собрались около своего командира. Тот лежал с простреленной головой.
— Эх, всего несколько минут — и спасся бы… — сказал штурман самолета, снимая пилотку.
Остальные тоже обнажили головы.
— Но откуда взялся убийца? — спросил Турханов.
— Это водитель вездехода. Когда нас бросили в кузов, он дремал в кабине, а услышав автоматные очереди, незаметно вылез и побежал в лес, ответил радист.
— А вы сами как попали к ним в лапы?
— Как сказочный колобок в пасть к лисе… Приземлились мы на этой поляне. Видим — домик. В окне приветливо мигает ночник. Ну и постучались. Дверь открывает этот лысый черт, — показал он в сторону лесника, лежащего в луже крови. — Вроде бы обрадовался. «А, русские братья! — закричал он, увидев нас. — Заходите, заходите смелее. Не к чужим пришли, к своему, русскому. Родился я на Смоленщине, остался здесь после первой империалистической… А теперь вот помогаю пленным, партизанам… Проходите, садитесь. Небось проголодались? Сейчас на кроем стол». — «Немцев, спрашиваем, — нет?» — «Нет, — отвечает, — нет! Днем изредка заезжают по пути, а ночью боятся леса, что черт ладана. Чувствуйте себя как дома». Мы и поверили. Выносит из чулана окорока, колбасы, чет верть самогонного спирта. Первый тост, конечно, за нашу победу. Предложил сам хозяин. Выпили. Потом второй, третий… Должно быть, он нам что-то подсыпал. Все мы заснули прямо за столом… а проснулись в руках жандармов.
— Да, не повезло вам, — посочувствовал им Турханов. — Что же вы намерены делать дальше?
— Как что? — удивился радист. — Пробьемся к своим. Теперь нас голыми руками не возьмешь. Ведите нас, товарищ полковник, к линии фронта. Будьте нашим командиром вместо товарища Бурлака. Эх, жаль, нет рации! Связались бы с аэродромом…
— У ваших спутников, кажется, была портативная рация? — подсказал штурман. — Кстати, где они теперь?
— Мужчины оказались предателями. Девушка приземлилась неудачно. Лежит тут недалеко, в заброшенном ста ром блиндаже. Рация с нею.
— Вот и прекрасно! — обрадовался радист. — Сейчас же свяжусь с аэродромом. Позывные знаю, шифр в планшете командира. Ночью прибудет самолет.
— Тогда не будем терять времени — пошли в блиндаж! — предложил штурман.
— Подождите! — поднял руку Турханов. — Слышите? Вдали послышались приглушенные голоса. Они быстро приближались.
— Эй вы, возле вездехода! Кто вы такие? — спросили с той стороны поляны сначала по-немецки, а потом по-польски и по-русски.
— Свои, — ответил Турханов. — А вы кто?
— Тоже свои. Надо нам поговорить. Пусть один из вас выйдет на середину поляны, но без оружия.
— Хорошо, — согласился Турханов. — Выйду я. Пришлите своего представителя.
Полковник снял с шеи автомат, отдал его штурману и пошел на указанное место. Скоро с противоположной стороны вышел человек в немецкой форме тоже без оружия. Как было условлено, они встретились в центре поляны, приветствуя, отдали честь.
— Лейтенант Соколов, — представился человек в немецкой шинели. Командир Интернационального партизанского отряда.
Соколову было лет двадцать — двадцать два; пышная русая шевелюра, приятное лицо, голубые улыбающиеся глаза, тонкий нос с горбинкой, два ряда ровных белых зубов — настоящий красавец, от таких без ума девушки. К тому же крепкий, сильный, мускулистый…
Турханов назвал себя и коротко рассказал о злоключениях летчиков.
— Вот как! — оживился лейтенант. — Мы как раз их искали.
— Откуда вы узнали о них? — удивился полковник.
— Ночью видели, как немецкие зенитки подожгли самолет. Нам показалось, что он упал в этом районе. Значит, решили мы, и летчики могли спуститься на парашютах где-то поблизости. Вот и стали разыскивать, чтоб принять их в наш отряд.
— Кстати, почему вы его называете Интернациональным?
— Потому что в нем представители разных народов. Сам я чуваш, мои заместители — чех и немец. Есть у нас русские, украинцы, татары, башкиры, марийцы, один еврей…