Ничего подобного раньше со мной не было. Накажите меня одну. Ведь влюбилась я одна, а он…
— Нет, я накажу вас обоих.
— Как? — тихо спросила она.
— Сколько тебе лет?
— Скоро будет восемнадцать.
— Ты мне скажи, когда стукнет восемнадцать?
— Тогда что?
— Тогда я вас поженю. Отдам приказ, чтоб Эсфирь и Зденек вступили в законный брак…
— А разве… А он захочет?
— Захочет. Я в этом не сомневаюсь. Иначе он не отдал бы тебе пистолет! А если не согласится, тоже не страшно: мы ему прикажем. Ты ведь знаешь, что в армии приказ командира — закон для подчиненного. Он тоже это знает…
— Мне не хочется неволить его.
— Мне тоже, — улыбнулся полковник. — Впрочем, если бы я даже не разрешил, он все равно бы женился на тебе. Такой уж у него характер независимый: что задумает, то и сделает. Иди и готовься к свадьбе!
— А вы уверены, что он вернется?
— Уверен на все сто. Яничек — не такой человек, что бы попасть в лапы гестапо. Он всех там обведет вокруг пальца…
Опасность для Зденека, конечно, существовала, но положение было далеко не таким безвыходным, как думала Эсфирь.
В полдень партизаны, патрулировавшие одну из лесных дорог, задержали неизвестного велосипедиста, который попросил отвести его к лейтенанту Соколову. Патрули завязали ему глаза и доставили в штаб. Сначала его допросил начальник штаба.
— Имя и фамилия? Где вы живете и куда держите путь? — спросил Савандеев.
— Базыль Каракоз, — ответил задержанный. — Житель города Сталева-Воля. Работаю на снарядном заводе. Ехал к партизанам лейтенанта Соколова.
— Откуда вы его знаете?
— Меня послал к нему товарищ Эдмунд Янковский. Это был псевдоним Яничека: перед поездкой в город ему оформили документы на это имя. Впрочем, оно не было вымышленным: человек с таким именем действительно существовал и служил переводчиком в канцелярии генерал-губернатора Франка в Кракове.
— По какому делу? — осведомился начальник штаба.
— Могу сказать только Соколову. Прошу отвести меня к нему или позвать его сюда.
Савандеев отправил посыльного к Турханову и Соколову. Те незамедлительно явились. Начальник штаба представил им задержанного. Тот сначала посмотрел на Турханова, потом — на Соколова и улыбнулся, словно встретил старого знакомого.
— Вы меня знаете? — удивился лейтенант. — Я вижу вас впервые.
— Я тоже с вами никогда не встречался, но узнал сразу. Пан Янковский описал вас, — сообщил Каракоз. — Разрешите передать вам его письмо.
С этими словами он снял с правой ноги ботинок, отвинтил три шурупа, после чего толстый резиновый каблук легко отвалился, и достал оттуда аккуратно сложенный лист бумаги, весь исписанный мелким почерком. Соколов узнал почерк своего друга Зденека.
— Сомневаться не приходится. Это его рука, — подтвердил он.
— Читай! — разрешил полковник. — А вы садитесь, — добавил он, глядя на связного.
Яничек сообщал, что часовой мастер действительно оказался нужным человеком. Занимаясь скупкой и перепродажей изделий из благородных металлов и драгоценных камней, а также валюты некоторых капиталистических стран, главным образом Англии и Америки, он имел обширные знакомства среди работников местных оккупационных учреждений, в том числе знал и диспетчера железнодорожного участка, который интересовал Турханова. Диспетчер «клюнул» на золотые монеты царской чеканки и английские фунты: за сравнительно небольшую взятку он принял на работу в качестве секретаря-машинистки сестру Базыля Каракоза, «безработную пани Ванду», которая будет передавать брату все копии суточных отчетов о передвижении поездов на участке. Для начала Зденек посылал два таких отчета, чтобы можно было установить их достоверность, сличив с данными, доставленными партизанскими разведчиками. О способах дальнейшей передачи этих отчетов следует договориться с Базылем он не может ежедневно приезжать в отряд. Удалось установить и другие весьма полезные знакомства, о которых он доложит после прибытия в отряд. Пока он занят важными переговорами. Если его присутствие в отряде крайне необходимо, пусть сообщат об этом через связного, пана Базыля.
Донесение Яничека вызвало большой интерес. По правде говоря, поручая ему это щекотливое дело, никто не надеялся на такой успех. Вызвали Кальтенберга и предложили ему сличить разведданные о продвижении поездов, имеющиеся в отряде, с данными, содержащимися в копиях отчетов диспетчера, переписанных Зденеком по-немецки. Проверка показала, что те и другие данные совпадают. Кроме того, в отчетах диспетчера имелись указания на железнодорожные составы со спецификацией грузов, что было недоступно партизанской разведке.