В тот же день Кальтенберг отобрал двадцать человек. Все они прекрасно знали немецкий язык. Когда их одели в эсэсовскую форму, доставленную в отряд Яничеком, их и правда нельзя было отличить от настоящих эсэсовцев. С этого времени Конрад начал носить знаки различия гауптштурмфюрера СС, а его заместитель поручик Юлек — оберштурмфюрера СС.
Обучение вновь испеченных «эсэсовцев» продолжалось ровно две недели. Муштровка дала прекрасные результаты.
Теперь оставалось проверить, как примут наших разведчиков фашисты. К тому времени в штабе отряда имелись довольно полные данные о дислокации немецких войск в окрестных населенных пунктах. Кальтенберг просмотрел их и с разрешения командования выехал со своей группой в ознакомительную поездку. Для этой цели партизаны использовали вездеход, захваченный у жандармов. Правда, пришлось его перекрасить, вместо эмблемы полевой жандармерии нарисовать фашистскую свастику и сменить номер.
Первый экзамен отряд выдержал неплохо. В пути группа Кальтенберга несколько раз встретилась с немцами, дважды проехала через контрольно-пропускные пункты, установленные при въезде в крупные населенные пункты, и, заехав в расположение зенитной батареи, заправила автомашину горючим. Нигде она не вызвала никаких подозрений.
«Что еще сделать?» — думал Конрад, подъезжая к реке Танев. Вдруг он заметил бронетранспортер, одиноко стоявший на берегу метрах в шестидесяти от дороги. Людей в машине не оказалось.
— Подъедем поближе, — сказал Кальтенберг, — посмотрим, что там.
Подъехали. На травке возле машины было разбросано солдатское обмундирование и оружие, а люди, оказывается, спустились с крутого берега вниз и барахтались в воде. Всего их было двенадцать человек. Судя по разбросанному обмундированию, среди них находился один лейтенант и один обер-ефрейтор. Партизаны собрали оружие и одежду, погрузили в кузов вездехода, а сами подошли к обрыву.
— Эй вы, водяные крысы! — грозно крикнул Кальтенберг. — Почему бросили оружие без присмотра? Почему не выставили охрану? Вы что, забыли, где находитесь? А ну, старший, ко мне!
Все подплыли к берегу, вышли из воды. Один из них, долговязый молодой человек, подошел к партизанам.
— Кто вы? — спросил Кальтенберг.
— Лейтенант Штурм. Командир взвода сто второй мехбригады. Простите, господин гауптштурмфюрер, жара не выносимая, людям захотелось искупаться. Я разрешил.
— А почему не выставили охраны? Разве не знаете, кругом партизаны?
— Днем они не выходят из леса. Мы остановились только на полчаса.
— Где стоит ваша бригада?
— В Билгорае.
— Вы знаете, что положено командиру за потерю бдительности? У вас есть семья?
Человек, назвавший себя лейтенантом, затрясся от страха.
— Дома остались мать-старуха, жена и двое малышей. Господин гауптштурмфюрер, простите! Больше такого ни когда не повторится, я обещаю! взмолился он.
— Чтобы все знали, как вы опозорились, возвращайтесь в Билгорай нагишом. Сохраняю вам жизнь только из-за ваших малышей, — процедил сквозь зубы Конрад. Потом обернулся к своим товарищам:
— По машинам! — скомандовал он.
Увидев, что «эсэсовцы» уехали, оставив их без одежды и обуви, без оружия и бронетранспортера, лейтенант упал на землю и заплакал…
Если забыть об осторожности, успех может вскружить голову. Так получилось и с Кальтенбергом. Окрыленный удачей, он решил попробовать свои силы при встрече с каким-нибудь офицером высшего ранга. Зная, что высшие Офицеры разъезжают в комфортабельных легковых машинах, Кальтенберг остановил одну из них под видом про верки документов.
— Хайль Гитлер! — гаркнул он. Офицеры ответили тем же.
— Господин штандартенфюрер! — обратился Конрад к эсэсовскому офицеру, чье лицо показалось ему знакомым.