— Вы считаете, что Ева попала в лапы гестапо?
— А куда же еще? Синяя полиция давно сотрудничает с гестапо. Впрочем, партизанская радистка может заинтересовать и военную разведку.
— Абвер?
— Да. Если из полиции ее забрали солдаты вермахта, она, по всей вероятности, попала в абвер, если же эсэсовцы, то в гестапо. Об этом может сказать только сам начальник полиции. С вашего разрешения, я съезжу к нему, — предложил Конрад.
— Это идея. Но, кажется, в волостном центре сейчас находятся настоящие эсэсовцы. Встреча с ними может перепутать наши карты.
— Да, такая встреча нежелательна, но что поделаешь, придется рисковать.
— Нет, — не согласился с ним полковник. — Риск без крайней необходимости равносилен баловству. Мы на это никогда не пойдем. По-моему, лучше самим вызвать начальника полиции.
Кальтенберг с недоумением посмотрел на своего командира:
— Каким образом?
— Пусть его пригласит начальник «карательной экспедиции», которую возглавит переодетый партизан. Думаю, он не откажется.
— Это другое дело! — согласился Конрад. — Остается только обмозговать, куда и как его вызвать.
— В деревне Камень-гура у меня есть знакомые. Их сын служит в полиции. Он и передаст своему начальнику наше приглашение. Мы подождем его в их доме. Само собою разумеется, чтобы не навлечь на себя и на них неприятностей, начальника полиции после допроса придется уничтожить.
— Разумеется! Предатель вполне этого заслужил. Когда мы выедем?
— Вечером.
— Тогда я пойду подготовлю товарищей, пока они не разошлись. Ничто так не разрушает дисциплину, как длительное безделье, а мы вот уже две недели бездельничаем… После ухода Конрада Турханов пошел в штаб. Там его ждали командиры двух первых рот и начальники служб. Он собирался выслушать подробный отчет начальника штаба о проделанной работе, но вместо этого пришлось поговорить с собравшимися командирами, которые один за другим отрапортовали о состоянии дел во вверенных им подразделениях и службах. По правде говоря, рапорты эти больше походили на жалобы, чем на боевые донесения. Волжанин и Байдиреков были недовольны, что их роты, вместо того чтобы бить фашистов, занимаются строительством блиндажей и землянок, словно им придется здесь проторчать не только летом, но и зимою. Майор Громов, Жаловался, что подрывникам, чтобы подорвать вражеские автомашины, приходится таскать на себе взрывчатку за двадцать, а то и за тридцать километров, хотя шоссейная Дорога проходит всего в восьми километрах от партизанской базы. Алина Вольская упрекала штаб за то, что аптеку отправили с третьей ротой, оставив остальных без медикаментов. Доволен был только помкомотряда по МТО Зильберман. Ему удалось создать запасы продовольствия по крайней мере на два месяца.
— Теперь партизаны досыта едят не только хлеб и Мясные блюда из различных концентратов, но пьют чай, кофе, какао и курят вместо махорки настоящие сигареты, — с гордостью доложил он.
— Откуда у вас такое добро? — удивился Турханов.
— Мы разрешили реализовать часть золота и ювелирных изделий, захваченных у штандартенфюрера Шмидта, — признался Савандеев.
— У кого вы покупаете продукты? — спросил полковник.
— У спекулянтов, — ответил Зильберман. — А они приобретают их у немцев. Гитлеровские интенданты за золото готовы отдать не только продовольствие, но и оружие. Я уже достал десять пистолетов «парабеллум».
Турханов знал, что среди некоторых военнопленных, пришедших к партизанам после побега из немецких лагерей, наблюдаются нездоровые настроения, существуют ошибочные взгляды, на борьбу с фашизмом. Вместо того чтобы делать все для нанесения ударов по немецкому тылу, они ставят перед собой только одну задачу: выжить во что бы то ни стало. Такие люди не рвутся в бой, не ищут врага, а наоборот, стараются не попадаться на глаза, спрятаться от него, а если уж не удается избежать встречи, уклониться от серьезного боя. Доклады и рапорты командиров навели Турханова на мысль, что за последние две недели у командования отряда возобладало именно такое настроение. Выступление Савандеева только подтвердило это. Он сказал, что место для базы выбрал в глухом лесу, вдали от дорог, чтобы затруднить передвижение танков и бронемашин, если они будут сопровождать карателей. Кухни он поместил за два километра от расположения рот, дабы надежнее замаскироваться от воздушного наблюдения немцев. Строительство блиндажей, по его мнению, обеспечивало отряду возможность избежать ненужных потерь, если враг применит авиацию; в них можно будет жить не только летом, но и зимой.