- В волостном центре, в десяти километрах отсюда, раньше была больница, - вмешался в разговор один из партизан. - Немцы ее закрыли, но кое-кто из врачей все еще проживает в поселке.
- Откуда вам это известно? - удивился Турханов.
- Познакомьтесь, Лев Давыдович Зильберман, - представил его Соколов. Раньше он жил здесь недалеко.
Полковник крепко пожал ему руку.
- А хирурга среди них нет?
- Даже два. Занимаются частной практикой. Я их знаю.
- Может, пригласите кого-нибудь из них? Мы хорошо заплатим.
- Что ж, можно попробовать, - согласился Зильберман.
- Ему нельзя, - сказал Яничек. - Там синяя полиция. За еврея немцы платят так же, как за партизана. Полиция никогда не упустит возможности заработать лишний злотый. Лучше поручите это дело нам с Конрадом. Мы переоденемся в мундиры убитых жандармов и на их машине привезем вам хирурга.
Это предложение одобрили, но решили послать за врачом не двоих, а пятерых, во главе с Соколовым.
Конфискованного имущества оказалось много. Были тут мешки с мукой, крупой, картофелем и другими съестными припасами, кадка с солониной, ящики с копченостями, тюки с одеждой и постельными принадлежностями, разная посуда. Пришлось совершить два рейса, после чего пять партизан поехали в волостной центр, а остальные принялись за хозяйственные дела.
Надо заметить, что лейтенант Соколов, то ли по молодости, то ли по склонности характера, часто пускался в рискованные предприятия, граничащие с авантюрой. Другой на его месте давно бы распрощался с жизнью, но ему везло, и он почти всегда выходил сухим из воды.
Конечно, поездка за врачом могла бы обойтись и без фокусов, но Соколов не был бы Соколовым, если~5ы избрал прямой, безопасный путь. Было бы куда проще приехать без шума в волостной центр, расспросить, где живет нужный человек, явиться к нему и уговорить или заставить поехать куда следует. Соколов же предложил заехать сначала в полицейское отделение, нагнать страху на блюстителей порядка и заставить их выполнять любое приказание. Мысль эта понравилась всем, особенно Кальтенбергу, который и сам очень любил всяческие приключения.
И вот автомашина с переодетыми партизанами, оглушительно воя, ворвалась среди бела дня в волостной центр. Появление немецкой полевой жандармерии обычно сопровождалось облавами и арестами, а иногда и массовыми расстрелами. Поэтому жители селения поспешили спрятаться.
Между тем вездеход с черными крестами на бортах и изображением подковы на переднем стекле остановился перед зданием волостной полиции. Из кабины вышел Кальтенберг, одетый в форму жандармского офицера, поправил фуражку с высоким верхом и, подражая эсэсовским головорезам, с высокомерным видом прошел мимо застывшего у входа караульного полицейского. В коридоре не было ни души.
- Пан начальник у себя в кабинете, - показал на одну из дверей караульный.
Конрад вошел без предупреждения. За столом сидя спал хорунжий. Это был начальник отделения.
- Хайль Гитлер! - заревел Кальтенберг.
Хорунжий вскочил как ошпаренный. Увидев перед собой жандармского офицера, он растерялся и еле слышно, заикаясь, пролепетал:
- Х-х-хайль Г-г-гитлер!
- Мне нужен хирург. Срочно! - сразу приступил к делу Конрад.
- Можно найти... Но не лучше ли доставить раненого прямо в Билгорай? Там есть военный госпиталь, - сказал хорунжий.
- Не твое дело указывать нам! - грубо оборвал его Конрад. - Найдешь ты нам опытного хирурга или нет?
- Простите... Сейчас пошлю за ним... Их у нас двое, узнаю, где он живет, и мы возьмем его с собой.
Хорунжий на минутку задумался. "Было бы надежнее послать пана Малевича, но жалко. Они наверняка его прикончат, если не сумеет спасти раненого жандарма. А он ведь нужен нам самим, он всегда сообщает, если к нему обращаются за помощью партизаны. Пани Вольская после ареста мужа нас всех ненавидит. Вместо того чтобы оказать помощь, нарочно может угробить жандарма, - рассуждал про себя начальник полиции. - Ну и пускай. Жандарма нам не жалко. Зато и они ее прибьют. А мы избавимся от этой вредной бабы".
- Пойдемте покажу, - предложил он.
За жандармской машиной следили тайком сотни глаз.
Алина Вольская, молодая женщина лет тридцати, тоже смотрела на улицу из-за занавески. Сердце ее екнуло, когда страшная машина остановилась перед ее домом. "Неужели настал и мой черед? - прошептала она. - Мужа замучили в гестапо, папу убили в концлагере Майданек. Ах, почему я не послушалась совета, не ушла к партизанам... Не надо было бы тогда сидеть здесь и терпеть издевательства этих извергов..."
- Хирург живет в этом доме, - показал хорунжий. - Зовут ее Алиной Вольской. Окончила Берлинский университет, до войны работала вместе с мужем, ординатором хирургической больницы имени Святого Креста. Только боюсь, не согласится поехать с вами...
- Поедет или не поедет - это уж наша забота, - отрезал Кальтенберг. Вы свободны, герр хорунжий, можете идти! - добавил он, заметив за оконной занавеской женский силуэт.
Начальник полиции поспешил удалиться. На улице остались Алим, сидевший за рулем, и Конрад, внимательно наблюдавший за тем, что происходит вокруг. Остальные вошли в дом.
- День добрый, пани Вольска! - приветствовал хозяйку Яничек. - Простите за беспокойство!
- Чему я обязана появлением в моем доме немецких жандармов? - не отвечая на приветствие, спросила Алина.
- Простите, мы вовсе не жандармы, - улыбнулся Зденек.
- Как не жандармы? - удивилась Алина. - Тогда кто же вы?
- Партизаны.
- А ваши мундиры?
- Сплошной маскарад. Чтобы обмануть бдительность синей полиции.
- Даже не верится... Я слышала разговор того офицера с хорунжим. Так мог говорить только немец.
- Он действительно немец по национальности. Но он - наш. Разрешите познакомить вас с командиром. Лейтенант Соколов. Вместе бежали из лагеря военнопленных.
- Алина Вольская, - протянула руку женщина. - Вы русский?
- Я советский офицер, - ответил Соколов, пожимая протянутую руку.
- Вот не ожидала! - обрадованно воскликнула хозяйка. - Садитесь, будьте гостями.
- Нет, товарищ Вольская, как-нибудь в другой раз.
Вас там ждут раненые. Если можете, поедемте поскорее.
- Далеко ехать?
- Не очень. Отряд находится в Яновских лесах. Женщина задумалась. "Вот удобный случай уйти к партизанам, - размышляла она. - Никто не помешает... Полиция считает, что меня увезли немцы. Гестапо тоже ничего не узнает. Правда, мне бы хотелось попасть в Армию Людову... Но ведь советские партизаны борются вместе с нами... Поеду!"
- Что мне взять с собой?
- Перевязочные материалы, лекарства, одежду. Вы же не покинете нас, пока не вылечите больных и раненых?
- Тогда грузите вот это, - показала она на два кожаных чемодана и железные ящики, стоявшие в соседней комнате. - Там есть все необходимое хирургу в походных условиях...
Через несколько минут вездеход, нагнавший на местных жителей такой страх, покинул поселок. На всякий случай Соколов решил запутать следы и направил машину в сторону Билгорая, а не к Яновским лесам. Это привело к неожиданной встрече. Как только партизаны, отъехали километров шесть, вдали показалась легковая машина.
- А что, если нам поинтересоваться, кто в ней едет? - спросил Соколов.
- В самом деле, - согласился Кальтенберг. - Должна быть большая шишка едет на "адмирале" < "Опель-адмирал" - марка автомобиля.>.
Партизаны остановили вездеход так, чтобы он загородил часть дороги. В легковой машине, очевидно, заметили это. Она сбавила скорость, но знакомая эмблема на ветровом стекле и форма полевой жандармерии, должно быть, успокоили пассажиров - машина подъехала почти вплотную. Там было три человека: полковник с серебристыми витыми погонами, что указывало на его принадлежность к инженерным войскам, шофер-солдат и ефрейтор-автоматчик. Соколов и Кальтенберг, оба с автоматами в руках, подошли к ним.
- Проверка документов, - объявил Конрад.
- Битте! - открыв дверцу, полковник протянул свое удостоверение.
Кальтенберг внимательно просмотрел документ и вдруг заметил, что в нижнем правом углу второго листа нет секретной пометки, которую делали всем офицерам, находящимся в действующей армии.