- Подъедем поближе, - сказал Кальтенберг, - посмотрим, что там.
Подъехали. На травке возле машины было разбросано солдатское обмундирование и оружие, а люди, оказывается, спустились с крутого берега вниз и барахтались в воде. Всего их было двенадцать человек. Судя по разбросанному обмундированию, среди них находился один лейтенант и один обер-ефрейтор. Партизаны собрали оружие и одежду, погрузили в кузов вездехода, а сами подошли к обрыву.
- Эй вы, водяные крысы! - грозно крикнул Кальтенберг. - Почему бросили оружие без присмотра? Почему не выставили охрану? Вы что, забыли, где находитесь? А ну, старший, ко мне!
Все подплыли к берегу, вышли из воды. Один из них, долговязый молодой человек, подошел к партизанам.
- Кто вы? - спросил Кальтенберг.
- Лейтенант Штурм. Командир взвода сто второй мехбригады. Простите, господин гауптштурмфюрер, жара не выносимая, людям захотелось искупаться. Я разрешил.
- А почему не выставили охраны? Разве не знаете, кругом партизаны?
- Днем они не выходят из леса. Мы остановились только на полчаса.
- Где стоит ваша бригада?
- В Билгорае.
- Вы знаете, что положено командиру за потерю бдительности? У вас есть семья?
Человек, назвавший себя лейтенантом, затрясся от страха.
- Дома остались мать-старуха, жена и двое малышей. Господин гауптштурмфюрер, простите! Больше такого ни когда не повторится, я обещаю! взмолился он.
- Чтобы все знали, как вы опозорились, возвращайтесь в Билгорай нагишом. Сохраняю вам жизнь только из-за ваших малышей, - процедил сквозь зубы Конрад. Потом обернулся к своим товарищам:
- По машинам! - скомандовал он.
Увидев, что "эсэсовцы" уехали, оставив их без одежды и обуви, без оружия и бронетранспортера, лейтенант упал на землю и заплакал...
Если забыть об осторожности, успех может вскружить голову. Так получилось и с Кальтенбергом. Окрыленный удачей, он решил попробовать свои силы при встрече с каким-нибудь офицером высшего ранга. Зная, что высшие Офицеры разъезжают в комфортабельных легковых машинах, Кальтенберг остановил одну из них под видом про верки документов.
- Хайль Гитлер! - гаркнул он. Офицеры ответили тем же.
- Господин штандартенфюрер! - обратился Конрад к эсэсовскому офицеру, чье лицо показалось ему знакомым.
-Из военно-строительного управления неизвестными угнан "мерседес". Поэтому вынужден побеспокоить вас. Разрешите проверить документы у шофера. Эсэсовец внимательно смотрел на него.
- Можете проверить, - махнул он рукой, а сам продолжал смотреть на Конрада. - А между прочим, господин гауптштурмфюрер, лицо ваше мне знакомо. Вы не из Мюнхена?
- Так точно, господин штандартенфюрер! - отчеканил Кальтенберг, возвращая шоферу документы.
- Не помните, где мы могли там встречаться? - не унимался офицер СС.
- В пивной у моего папаши. Помните "Веселую Баварию"?
- Ну как же! - заулыбался эсэсовец. - Значит, вы - сын Отто Кальтенберга? Как ваше имя?
- Конрад Кальтенберг.
"Дома считают меня без вести пропавшим. Если этот хлыщ что-нибудь пронюхал, столкновения не миновать", - подумал переодетый лейтенант и мельком взглянул на Юлека. Тот был начеку. Остальные партизаны тоже.
- Рад встретиться со своим земляком, - сказал штандартенфюрер, вылезая из машины. - Господа, отдохните немного, я прогуляюсь с сыном своего старого друга, - добавил он, обращаясь к своим спутникам.
Те согласились, а штандартенфюрер пожал руку Конрада и, отойдя с ним в сторону, начал прохаживаться взад-вперед.
- Давно не были дома? Как поживают родители? - спросил он, понизив голос.
- После, ранения дали отпуск. Зимою провел один месяц с родными. Тогда скрипели помаленьку, а теперь вот заболела матушка. Пишут, совсем плоха. Попросил отпуск.
- Как относится начальство?
- Обещали отпустить дней на десять.
- Это хорошо. А я вот застрял в этой проклятой дыре. С сорокового года не был дома. С головой ушел в работу. Даже вздохнуть некогда. Я вам завидую.
- Да, жизнь тут не очень-то сладкая.
- Послушай, Конрад, - вдруг, доверительно взяв его под руку, перешел на шепот штандартенфюрер, - скажи откровенно, как ты относишься к тюрьме?
Кальтенберг насторожился, внимательно посмотрел на земляка.
- Как все: сам не хочу туда попасть, а кое-кого посадил бы с удовольствием, - процедил он сквозь зубы.
- Ты меня не понял, - засмеялся фашист. - Я хотел узнать, как ты относишься к людям, работающим в тюремной администрации?
"Должно быть, он по дружбе хочет предложить мне должность палача, подумал Конрад. - Нет, дорогой мой, если и буду убивать, то не тех, кого бы ты хотел".
- До сих пор мне не приходилось иметь с ними дела, но, думаю, каждый для славы родины делает то, что может, - неопределенно сказал он.
- Спрашиваю к тому, что я сам возглавляю одну из служб, связанных с тюрьмой на Замковой площади в Люблине. А это, как известно, после Майданека - самое крупное предприятие такого рода. Надеюсь, ты не сожалеешь, что мы познакомились...
- Наоборот, я очень рад, - засмеялся Кальтенберг. - Если случится попасть к вам, надеюсь, вы мне, как земляку, уступите лучшую камеру.
Штандартенфюрер тоже рассмеялся.
- Ты мне положительно нравишься, мой юный друг! - сказал он, прижимая локоть Конрада к себе. - Если я попрошу, не откажешь мне в небольшой услуге?
- Что за вопрос? Сделаю все, что в моих силах.
- Если поедешь в отпуск, мне хотелось бы переслать с тобой подарочек жене.
Конрад чувствовал, что разговор затянулся. Два раза мимо проехали автоколонны с войсками. Если офицер заподозрит что-нибудь, то легко может остановить следующую колонну и натравить солдат на отряд разведчиков. Правда, в таком случае живым штандартенфюрер отсюда не уйдет, партизаны следят за каждым его движением, но и им не поздоровится... Надо было кончать беседу.
- Приготовьте посылку, сообщите мне свой адрес и Телефон, и, как только получу отпуск, я заеду к вам.
- Заезжать, пожалуй, не стоит. Свои знакомства я не афиширую.
Конрад сделал вид, что обиделся:
- Простите... Конечно, вам неудобно принимать человека с низшим званием...
- Не в том дело, дорогой мой! Я хочу, чтобы о посылочке никто не пронюхал. Знаешь, есть любопытные... Нам следует остерегаться их...
- Почему?
- Скажу потом. А пока не спрашивай.
- Вы меня пугаете! - с деланным удивлением воскликнул Кальтенберг. - Я вынужден предупредить: ни за что не соглашусь перевозить подрывную литературу или еще что-нибудь в этом роде. Даже от вас, господин штандартенфюрер!
Эсэсовец засмеялся и хлопнул Конрада по спине:
- Узнаю школу старого Кальтенберга! Каков сам, таким и сына воспитал. Но тебе нечего опасаться. Я посылаю некоторые сувениры в память о своем пребывании в Польше и больше ничего. Кроме моей супруги, они ни у кого не могут вызвать интереса.
- Тогда другое дело, - согласился Конрад. - Но как и где вы их мне передадите?
- Когда получите отпуск, позвоните мне. Причем учтите, что телефоны часто подслушивают. Поэтому не говорите о предстоящей поездке, даже себя не называйте, а скажите только, что звонит Манфред Куперман и приглашает меня на рыбалку. Там договоримся, где встретиться.
- А кто этот Манфред?
- Один из многочисленных родственничков моей супруги. Служит на железной дороге, страстный любитель рыбной ловли. Часто приглашает меня, один боится выезжать за город.
- Понял. Все будет исполнено в точности, - пообещал Кальтенберг.
Эсэсовец достал из сумки блокнот, записал номер телефона, оторвал листочек и протянул его Конраду:
- Звони по этому телефону, попроси Вильгельма Шмидта. До свидания!
- Счастливого пути!
- Что за тип? - спросил Юлек, когда эсэсовцы отъехали на приличное расстояние. - Знакомый?
- Знал когда-то. С моим приемным отцом на пару возглавляли районную организацию штурмовиков в Мюнхене. Сын известного скотопромышленника Шмидта. Отец прославился как мясник, а сын, должно быть, как палач. Работает в Люблинской тюрьме, - ответил Кальтенберг.