С содержанием шифровки полковник ознакомил только трех товарищей Комиссарова, Савандеева и Соколова. Все они согласились, что задача, поставленная перед отрядом, сложная, очень важная, что ее выполнение потребует исключительного напряжения всех физических и моральных сил. Исходя из этого, они выработали план действий на ближайшие дни.
Еще накануне, на совещании командиров всех отрядов и частей Армии Людовой, было решено покинуть Яновские леса. Причем, зная, что немцы без боя не выпустят из огненного кольца, некоторые командиры предлагали сосредоточить все наличные силы на восточной стороне леса, затем, на рассвете, объединенными силами нанести мощный удар по обороне врага на узком фронте, прорвать окружение и под прикрытием специально выделенного арьергарда уйти в Билгорайские и Липские леса. Турханов не согласился с этими предложениями, мотивируя тем, что, если попытаться прорвать вражеское кольцо лишь в одном месте, немцы, имея моторизованные войска, легко перебросят подкрепления на решающий участок и сорвут планы партизан. Турханов предложил рассредоточить силы и нанести ряд мощных ударов на нескольких участках фронта, что наверняка дезориентирует врага и помешает ему преследовать отряды партизан и части Армии Людовой.
После жарких споров предложение Турханова все же приняли. Наметили основные направления ударов, которые должны были наносить отдельные отряды или группы из нескольких отрядов. Турханову и Адаму Краковскому досталось западное направление, которое считалось особенно неудобным, так как после прорыва окружения партизанам, чтобы попасть в лесные массивы, необходимо было повернуть либо на восток, либо на юг и преодолевать открытое пространство под огнем противника. Турханов знал, что самый легкий путь не всегда самый верный. И теперь, получив распоряжение прорваться в Келецкое воеводство, он даже поблагодарил судьбу за то, что ему выпало как раз то направление, которое совпадало с указаниями Штаба партизанского движения.
Немецкое командование недооценивало опасность на западном направлении. В самом деле, трудно было предположить, что партизаны попытаются вырваться из окружения именно здесь, а не там, где легче пройти к Билгорайским лесам. Поэтому, планируя ликвидацию партизан в Яновских лесах, они оставили на западе только слабое прикрытие. Турханову стало известно об этом еще к исходу 14 июня. Это, конечно, значительно облегчало выполнение предстоящей задачи для его отряда и батальона Адама Краковского, в то же время задачи остальных отрядов усложнялись. Чтобы облегчить положение партизан, прорывающихся на восток, надо было часть сил противника оттянуть на себя. Поэтому Турханов и Адам Краковский решили начать штурм вражеских позиций не перед рассветом, как было предусмотрено общим планом, а на час раньше, о чем без широкой огласки было сообщено командирам остальных партизанских отрядов. При этом Турханов учитывал следующее: если среди партизан имеются агенты немецкой разведки, они наверняка уже успели сообщить о начале штурма, и когда этот штурм начнется раньше, для немцев это будет неожиданностью. Факт же внезапности, как известно, всегда помогает нападающей стороне.
Штаб разработал детальный план всей операции, предусмотрев местонахождение каждого подразделения на определенном этапе боя. Так, например, прорыв должны были совершить 1-я рота батальона Армии Людовой и 2-я рота Интернационального отряда советских партизан под общим командованием полковника Турханова, после прорыва, не задерживаясь, осуществить марш-бросок к берегу Вислы и там захватить понтонный мост, недавно построенный немцами, обеспечив тем самым форсирование водного рубежа всеми остальными ротами. Чтобы дать возможность основным силам оторваться от преследования, рота Айгашева и два взвода из последней роты батальона Краковского должны были вести арьергардные бои. Все тыловые подразделения партизан, в том числе запасы оружия и боеприпасов, лазарет с больными и ранеными, отделение связи, полевую кухню и продсклад, охраняла на марше неполная рота Волжанина. Двадцать бойцов из первого взвода этой роты, исполняя обязанности наблюдателей на железных дорогах, находились вдали от Яновских лесов и ничего не знали о предполагаемом уходе оттуда своего отряда. Их надо было предупредить, чтобы они самостоятельно перешли Вислу и прибыли в определенный пункт, где намечалось сосредоточение отряда Турханова. Стал вопрос, кому поручить это.
- Никто лучше меня не знает расположение этих постов. Давайте я сам сниму своих бойцов, и через неделю мы все вместе догоним отряд, - предложил Волжанин.
Турханов, да и другие руководители с ним не согласились.
- Командир должен быть с основными силами своего подразделения, объяснил полковник. - Пусть этим займется Яничек. Он знает польский язык и, в случае необходимости, может выдать себя за местного жителя.
Яничек, как всегда, согласился с командиром отряда. В предвидении всевозможных осложнений, Турханов снабдил его иностранной валютой и золотыми монетами царской чеканки из своего запаса, предоставив право расходовать их по собственному усмотрению.
Зденек должен отправиться после выхода партизан из окружения. Времени оставалось много, он подробно расспросил у Волжанина, где находятся наблюдательные, посты, нанес их на свою карту, получил пароль и другие необходимые сведения. Закончив подготовку, пошел попрощаться с Эсфирью. В ожидании похода подразделения сосредоточились ближе к западной опушке леса. Девушку он с трудом разыскал в расположении третьей роты. Она укладывала в двуколку медикаменты и перевязочные материалы.
- Ты почему здесь? - с тревогой спросил Зденек.
- Так распорядилось начальство. Сама Алина пойдет с передовой ротой. Там в ней будут больше нуждаться. А здесь, в тылу, достаточно и санитарки, ответила Эсфирь.
- Но ты же не санитарка, а начальник аптеки, - воз разил Зденек.
- Я умею делать перевязки...
- Не нравится мне, что ты попала в эту роту, - вздохнул чех.
- Ничего страшного, милый, - успокоила его Эсфирь. - После того случая Турханов крепко наказал Айгашева, и он стал относиться ко мне по-другому. Увидишь, мы с ним сработаемся. По крайней мере, я буду стараться. А как твои дела?
- Пока будем прорывать блокаду, я хочу быть с тобой. А потом уйду для выполнения спецзадания.
- Опять уходишь, - погрустнела Эсфирь. - А задание опасное? Может, придется отбиваться? Возьми меня с собой! Если вдруг ранят, я помогу тебе.
Яничек улыбнулся.
- Нет, не могу, - покачал он головой. - Там ты мне не помощница.
- Почему?
- Потому что мне придется иметь дело не только с добрыми, но и со злыми людьми. А они сразу догадаются, что ты еврейка...
- Опять! - воскликнула Эсфирь. - Какие, однако, мы несчастные! Ну чем я отличаюсь от других? Ведь у меня такое же сердце, такой же ум, такая же душа! Разве только лицом я не похожа на полек или чешек... А вот жить, как они, не могу... За что такое наказание!
- Потерпи, осталось совсем немного... Скоро, скоро мы вобьем в могилу нацизма осиновый кол.
Глава тридцать вторая
За ночь отряд Турханова и батальон Адама Краковского полностью сосредоточились на западной опушке леса. По данным разведки, участок, намеченный для прорыва, оборонял один из батальонов 276-го немецкого пехотного полка. Причем две роты этого батальона занимали позиции по обе стороны полевой дороги, ведущей к помещичьей экономии в трех километрах от леса. Штаб батальона и резервная рота размещались в этой экономии, боевое же охранение было выдвинуто далеко вперед и находилось всего в двухстах метрах от огневых позиций партизан. Это имело и свои плюсы и минусы. С одной стороны, охранение легче окружить. С другой стороны, шум боя наверняка предупредит основные силы о надвигающейся опасности, и они заблаговременно примут надлежащие меры для отражения атаки. Стало быть, партизанам нужно снять боевое охранение бесшумно. Цель Байдирекова именно в этом и заключалась. Поэтому он, вместе с командиром первого взвода, которому надлежало уничтожить боевое охранение немцев, просидел вплоть до темноты на наблюдательном пункте и тщательно наметил пути подхода к позициям врага.