- При том, что они любят друг друга. А Зденек, как тебе известно, обиды никому не прощает.
В глазах Айгашева вдруг появился страх.
- Я этого не знал, - словно про себя, тихо проговорил он. - Ну, ладно! Забудем об этом. Даю тебе слово, девушку даже пальцем не трону. Пускай живет и милуется со своим чехом...
ГЛАВА третья
На следующий День Айгашев отправил в деревню Бохеньки трех разведчиков, приказав разузнать, каково настроение местных жителей, кому принадлежит двухэтажный дворец, кто там проживает в настоящее время - если семья помещика, то как относятся к ней крестьяне окрестных деревень. Разведчики в тот день обратно не вернулись, но это мало беспокоило командира роты. Куда больше его интересовали люди, посланные в штаб и в две другие роты. Измайлов появился на четвертый день.
- Ну и ну! - укоризненно покачал головой Айгашев. - Ты, оказывается, не очень-то торопился выполнять задание.
- Товарищ майор, разрешите доложить! - обратился сержант. - На том месте, которое вы указали, никого из наших мы не нашли. Штаб отряда и первые две роты находятся совсем в другом месте, километрах в десяти отсюда, если считать по прямой. Позвольте, укажу на карте.
- Давай показывай, - разрешил Айгашев. Измайлов подошел к столу, нашел на карте нужное место и обвел его красным карандашом.
- Как они там? Савандеев принял пакет? Что сказал? Да, что сказал?
- Принял и ничего не сказал. А товарищ Комиссаров передал вам вот эту записку, - извлекая из кармана смятый лист бумаги, доложил Измайлов.
Айгашев схватил записку и быстро пробежал ее глазами.
- Больше ничего не передавали? Может, что-нибудь устно?
- Я спросил. "Приедет, сам узнает", - ответил начальник штаба.
- Так-так, - задумчиво проговорил майор. - А как остальные? Где они? Выполнили мое приказание?
- Их оставили в штабе. Сказали, что нужны будут для связи с вами. А письма ваши взял начальник штаба.
- Как это взял? Почему они отдали? - всполошился Айгашев.
- Капитан Савандеев сказал, что всякое письменное распоряжение командира отряда должно быть зарегистрировано в штабе.
Айгашев понял, что дела его совсем плохи. "Заседание партбюро - это только предлог, чтобы заманить меня в ловушку. Но мы тоже не лыком шиты, сами в петлю не полезем... А проучить вас следовало бы. Только - как? Что придумать?"
- Эх, натравить бы на них немцев! - забывшись, произнес он вслух. Посмотрел бы я тогда, как они обойдутся без моей помощи!
- На кого натравить немцев? - спросил Измайлов, с изумлением глядя на командира.
- Ты все еще здесь? - заорал Айгашев. - Иди, ты свободен! Или не ясно?
- А как быть с радисткой? Она хотела поговорить с вами, - только сейчас вспомнил Измайлов.
- Какая радистка? Где она?
- Полька, которая работала в штабе. Осталась у дежурного. Может, позвать ее?
- Давай зови, - разрешил майор.
...Когда партизаны веселились в селении Смелово, Ева не принимала участия в играх молодежи, в танцах и плясках. Она сидела одна и ждала Турханова. Но прошел день, другой, третий, а его все не было. Тогда она обратилась к Савандееву с вопросом, что известно о командире. Тот ничего сказать не мог, напомнил только, что полковник остался подтянуть растянувшуюся колонну третьей роты. Об этом знали все, в том числе и Ева. Так как Савандеев при этом держал себя как-то странно, неестественно, Ева решила, что от нее скрывают правду.
Отряд перебрался в лес. Для радиостанции построили отдельный блиндаж, но он был маленький, очевидно рассчитан только на одного человека. А ведь она, Ева, жила вместе с Турхановым. "Значит, его здесь не ждут, - испугалась Ева. - Что же случилось с ним? Почему мне прямо не говорят?"
Как-то утром к ней в блиндаж зашел Савандеев. Как всегда, он вежливо поздоровался и передал девушке текст радиограммы.
- Зашифруйте и передайте генералу Барсукову, - предложил он.
"Полковник Турханов погиб смертью храбрых в бою при переправе через Вислу. Все партизаны тяжело переживают утрату. По предложению большинства коммунистов и командиров обязанности командира отряда временно выполняю я. Но командир третьей роты майор Айгашев тоже провозгласил себя командиром отряда. Жду ваших распоряжений. Капитан Савандеев", - прочитала Ева.
- Не верю! - закричала она. - Все это - ложь! Ложь! Ложь!..
- Успокойтесь, товарищ Болеславская, - подчеркнуто официальным тоном заговорил Савандеев. - Сначала мы тоже не поверили, но только сейчас от Айгашева получили подтверждение, и сомнения наши рассеялись. Ничего не поделаешь, приходится мириться с жестокой действительностью. От имени командования и всех партизан выражаю вам искреннее соболезнование.
Ева быстро пробежала глазами приказ Айгашева.
- Неужели вы верите этой клевете? - спросила она, сверкая глазами. Турханов никогда бы не назначил Айгашева на должность командира отряда. Наоборот, он даже сомневался, целесообразно ли оставлять его командиром роты.
- Возможно, и так. Но гибель полковника - все-таки факт. Если бы он был жив, дал бы нам знать об этом. Так что передайте радиограмму.
- Не могу.
- Почему?
- Рука не поднимается.
Савандеев сурово посмотрел на нее. Ева видела, как зажглись злые огоньки в его глазах. "Пускай, но я не могу это сделать. Я не верю, что он погиб..."
- Нет, товарищ Болеславская, радиограмму все же придется вам передать, а свои личные чувства спрячьте подальше.
- Если бы я и хотела, все равно не смогла бы передать: ключи к шифрам и таблицы позывных, которые меняются каждые сутки, Турханов всегда носил с собой, у меня их нет.
- Значит, не передадите?
- Нет! - решительно ответила радистка. Савандеев вспыхнул, но сдержал себя.
- Советую вам подумать, - процедил он сквозь зубы и, сердито хлопнув дверью, покинул блиндаж.
До сих пор в отряде Ева чувствовала себя полноправным членом большого и дружного коллектива, так сказать, деталью сложного механизма. Все без исключения относились к ней доброжелательно. Неужели она ошибалась? Неужели желаемое принимала за действительное? Как понять поведение Савандеева? Ведь он высказался недвусмысленно...
"Должно быть, меня терпели здесь только из-за Турханова, - с горечью подумала она. - Не стало его, и всем я чужая... Работать я в таких условиях не смогу. Да и жить без него нет смысла. Но прежде чем решиться, надо узнать правду. А вдруг он жив?"
С этой мыслью она быстро переоделась в гражданское платье, взяла сумочку и вышла из блиндажа. Тут она столкнулась с Измайловым.
- Здравствуй. Куда это ты спешишь?
- Надо возвращаться в роту, но сначала я хотел повидаться с вами, замялся сержант.
- Вот и хорошо, что встретились. Я забыла, в какой ты роте?
- В третьей.
- У Айгашева? Но как ты сюда попал? - удивилась девушка.
- Принес пакет от него. Там был приказ. По дороге мы прочитали его. Объявляет себя командиром отряда. Здесь решили не оглашать его приказ.
- О приказе слыхала. Что он пишет там о Турханове? - спросила Ева, желая узнать, что думает Измайлов обо всем этом.
- Пишет, что будто бы он перед смертью назначил его командиром отряда. Мы не верим ему. Я хотел предупредить вас...
- Почему не верите?
- Потому что жили они недружно. Айгашев часто при всех называл его зазнайкой, выскочкой, бессловесным рабом устава и другими оскорбительными словами... Полковник не мог назначить его своим преемником.
- А о его смерти он говорит правду?
- Кто его знает! Я служу в первом взводе, и мы прошли раньше, чем немцы открыли огонь. Ребята из третьего взвода рассказывали, будто снаряд разорвался близко и он упал вместе с лошадью. Вроде бы они хотели подойти к нему, чтобы унести, но Айгашев погнал их дальше, угрожая пистолетом. Поэтому никто толком не знает, что с ним случилось.
- Но, может, его не убило, а только ранило? - с надеждой спросила Ева.
- Может, и так. Айгашев-то знает. Говорят, он был возле полковника некоторое время.
"Да, он, и только он, знает правду, - подумала девушка. - Конечно, он может солгать, но я увижу это по его глазам. Надо пойти к нему, расспросить подробно..."