Так они дошли до волостного отделения полиции. "Мне бояться нечего, решила Ева, глядя на высокие окна с тюремными решетками. - Оружия при мне нет, компрометирующих документов тоже. Здесь меня никто не знает. Скажу, что разыскиваю брата, который занимался сплавом леса и внезапно пропал".
Однако на деле оказалось, что все совсем не так просто, как она думала. В кабинете начальника полиции, куда Леманский ввел задержанных, за столом сидел поручик Дубовский. При виде Евы глаза его вспыхнули, как у хищника, почуявшего добычу. Очевидно, в его голове с высоким красивым лбом тут же родился какой-то план, ибо он, выслушав полицейского, доложившего, как и где были задержаны эти личности, поспешно удалил всех, кроме Евы.
- Какая приятная неожиданность! Здравствуйте, товарищ Болеславская! пожал ей руку поручик. - Как хорошо, что вы попали ко мне, а не к кому-нибудь другому. Ну, садитесь, рассказывайте, как дела, как ваше драгоценное здоровье?
- На здоровье не жалуюсь, а дела, сами видите, не важные: попала в полицию. Думаю, вы понимаете, как это неприятно для честного человека?
Дубовский закусил нижнюю губу, однако больше ничем волнения не выдал.
- Не огорчайтесь, не падайте духом, товарищ Болеславская, - заворковал он. - Сейчас мы выполним кое-какие формальности, и вы снова будете на свободе. Даю вам слово польского офицера. Но любовь, как говорится, должна быть взаимной. Если я вам доверяю, то и вы должны отвечать мне тем же.
- Я вас слушаю, пане поручик, - тихо сказала девушка, внимательно следя за Дубовским сквозь опущенные ресницы.
- Конечно, вас наверняка удивило мое присутствие в этом учреждении в качестве его шефа. На вашем месте я был бы удивлен не меньше. Другому я ни за что не открылся бы, но вам по секрету расскажу правду. Принял я этот малоприятный пост по прямому приказанию товарища Метека. Знаете такого?
- Впервые слышу. Очевидно, начальник воеводского полицейского управления, - прикинулась дурочкой Ева.
- Да нет же! Это наш довудца - командующий войсками Армии Людовой Келецкого воеводства. Я тут на нелегальном положении, - доверительно сообщил поручик.
- Никогда бы не подумала, что начальников полиции назначает командование Армии Людовой. Видно, я в самом деле оторвалась от жизни.
- Да вы опять меня неправильно поняли! Конечно, полицейские чины назначаются не командованием Армии Людовой. Но я попал сюда по личному настоянию товарища Метека для подпольной работы, чтобы помогать нашим партизанам.
- Ах вот оно в чем дело! - воскликнула Ева. - И часто вам приходится им помогать?
- Почти каждый день. Местные партизанские отряды поддерживают через меня связь с центром. Я же обеспечиваю их пропусками, а если кто-нибудь из подпольщиков попадается в руки полиции, выпускаю его на волю. Вот видите, даже в полицейской форме можно быть полезным родине...
- Я завидую вам, пане поручик, - вздохнула Ева. Начальник полиции понял, вернее, почувствовал, что ему не удалось обмануть Еву, но начатую игру надо было довести до конца.
- Теперь расскажите о себе, - предложил он.
- Не знаю, с чего начать...
- Начните с той памятной ночи в Яновских лесах, когда мы расстались, подсказал Дубовский.
- Ах, да! Тогда вы бросили меня в лесу и ушли. Я вас ждала всю ночь и следующее утро, но вы так и не прислали обещанную подводу. Тогда я остановила какого-то лесника, проезжавшего мимо. Он пожалел меня и доставил в больницу. Там я провалялась все это время, а когда выписалась, пошла искать вас или пана плютунового. Тут то и попала в руки пана Леманского, который привел меня к вам. Вот и вся моя история...
Дубовский буквально кипел от ярости и, чтобы как-то укрыться от внимательного взгляда девушки, начал нервно ходить по кабинету.
- Мы вас искали по всем больницам и в Янове-Любельском, и в городе Красьнике, но нигде не нашли.
- Значит, плохо искали.
- Пусть будет так, - согласился поручик. - Скажите, пани Болеславская, а куда делся полковник Турханов?
- Какой Турханов? - спросила Ева.
- Как какой? - вспылил Дубовский. - Да тот советский полковник, который прилетел с нами!
- Ах, этот? Я уже забыла его фамилию... До утра мы сидели с ним у костра, а когда рассвело, он ушел по своим делам. С тех пор я о нем ничего не слыхала.
- Так и не слыхали? - впился глазами в лицо девушки Дубовский. - Нет уж, извините, милая Ева! Я вам выложил правду о себе, теперь и вы говорите правду.
- Я говорю такую же правду, как и вы, пане поручик.
Начальник полиции больше не мог сдерживаться.
- Последний раз спрашиваю! Скажешь правду или нет?
- Не понимаю, о какой правде вы говорите, пане полицай, - на немецкий лад, чтобы подчеркнуть, кому он служит, назвала его Ева.
- Ах, ты еще и оскорблять меня? - закричал начальник полиции. - Сука большевистская! Думаешь, мы не знаем, где ты была все это время? Не слепые мы и не глухие! Ты была не только радисткой партизанского отряда, но и любовницей его командира Турханова.
- Если знаете, чего спрашиваете? - вскочила со стула Ева. - А если уж говорить правду, то вот она: вы были и остались цепным псом санации <Санация - наименование фашистского режима, существовавшего в Польше в 1926-1939 гг.>, а теперь - немецкого фашизма, залившего нашу родину кровью...
- Молчать! - заорал поручик. - Я польский офицер! За оскорбление чести мундира - получай, что заслужила!
И поручик дал девушке пощечину.
- Мужчина, поднявший руку на женщину, не может называть себя не только офицером, но и вообще человеком. Запомни мои слова: тебе еще придется ответить за эту пощечину. Ох и посмотрю же я тогда на тебя, как змеей будешь извиваться, просить пощады у моих друзей! - воскликнула Ева.
- Нет, этого ты никогда не увидишь. Я тебя передам немцам, а они расправятся с тобой скорее, чем твои друзья доберутся до меня...
Глава восьмая
Угроза Евы подействовала на Дубовского. Он знал, что партизаны рано или поздно узнают об аресте своей радистки и постараются отомстить. Не зря же их называют народными мстителями. Предателям они не дают пощады. Поэтому прежде всего он выставил круглосуточную охрану не только в здании полицейского отделения, но и возле своего дома. Потом написал немецкому уездному коменданту подробный доклад, в котором высказал предположение, что Турханов при переправе отряда через Вислу был ранен, подобран жителями деревни Камень-гура, где и находится в настоящее время на лечении. Комендант связался с местными органами гестапо, где на Турханова уже было заведено досье. Там имелось донесение одного из агентов, проникших в партизанский отряд. В нем тоже говорилось об отсутствии в отряде командира. Поэтому с Дубовским согласились и решили провести в Камень-гуре повальный обыск.
Рота эсэсовцев численностью почти в двести человек окружила деревню рано утром. Солдаты согнали мужчин в центр деревни. Командир роты объявил, что кто-то, из них скрывает у себя партизанского главаря - советского полковника Турханова - и предложил выдать его добровольно. На размышление он дал тридцать минут. По истечении этого срока, если партизанский вожак не будет выдан, во всех домах произведут тщательный обыск.
- Если найдем полковника, те, кто его укрывал, будут расстреляны на месте, а все жители деревни, как враги рейха, отправлены в концентрационные лагеря. Засекаю время. Разойдитесь по домам и к указанному сроку приведите Турханова или укажите место, где он скрывается! - оповестил штурмбанфюрер.
Все почувствовали, какая страшная угроза нависла над деревней. Подобные массовые репрессии давно проводились немцами, и крестьяне об этом знали. Теперь, значит, наступила и их очередь. Спасения не было. Разве только человек, который скрывает у себя партизанского командира, ради своих односельчан выдаст его немцам. На это нельзя было рассчитывать. И действительно, прошли назначенные тридцать минут, а местопребывание раненого партизана оставалось неизвестным. Тогда эсэсовцы приступили к обыску. Они разбились на три группы и пошли по домам. Первая группа во главе с командиром роты подошла к крайнему дому.