Боевое охранение партизанской базы со стороны селения Смелово встретило их на открытой местности, у подножья крутой горы. Турханов по достоинству оценил прекрасную позицию, которую заняло боевое охранение. Партизан, замаскировавшихся на опушке густого елового леса, совершенно не было видно даже с близкого расстояния, их же наблюдатели своевременно могли заметить всех приближающихся к лесу, так как окрестности хорошо просматривались.
- Стой! Кто идет! - окликнули конников, когда они подъехали к лесу метров на сто.
Полковник узнал голос. Он принадлежал бойцу второй роты Ятманову, который в Яновских лесах не раз стоял часовым у штаба.
- Свои, - ответил Турханов по-чувашски. - Ятманов, или ты не узнал меня?
Крайний кустик зашевелился, и через мгновение на открытое место выскочил вооруженный человек.
- Товарищи! - закричал он, размахивая рукой. - Товарищи! Приехал командир! Полковник жив!
- Турханов жив! - послышались радостные голоса, и опушке леса появились еще человек десять.
Кавалеристам пришлось сойти с лошади. Первым прибежал Ятманов. Он хотел отрапортовать, как полагается по уставу, но Турханов не выдержал - обнял бойца, горячо прижал его к груди, как самого близкого друга.
Командир боевого охранения выделил проводника, и через полчаса Турханов был уже в штабе. Его появление обрадовало всех. Только капитан Савандеев чувствовал некоторую скованность: не представлял себе, как воспримет полковник неприятные новости, которые придется ему сообщить.
- Н-ну, как в-в-вы тут бе-без м-меня? - сильно заикаясь, спросил командир отряда. Потом, заметив, с каким удивлением посмотрели на него товарищи, добавил:
- Не обращайте внимания. Это от контузии. Скоро п-п-пройдет. Расскажите, что у вас нового?
Все повернулись к Савандееву. По старшинству он должен был доложить о состоянии дел. И. капитан подробно рассказал, что произошло в отряде после переправы через Вислу.
- Т-так, - вздохнул Турханов. - Значит, Айгашев отказался подчиниться п-п-приказу о присоединении роты к отряду. Этого можно было ожидать. П-п-придется прекратить переговоры через связных и выехать к нему кому-нибудь из ответственных к-к-командиров.
- Я давно предлагал, чтоб послали к нему меня с десятью бойцами, но товарищи не согласились, - глядя на Савандеева, сказал Соколов. - Самый правильней выход из положения - арестовать Айгашева.
- Зачем же п-предлагать? - спросил Турханов. - Ты - заместитель командира отряда, по-поэтому в интересах дела мог действовать самостоятельно. - Это я его удержал, - признался Савандеев. - Айгашев объявил себя командиром отряда. Мне казалось, что его арест люди могут воспринять как борьбу за пост...
- Вот это уж напрасно, - укорил его полковник. - В таких случаях надо д-действовать решительно. Люди, подобные Айгашеву, при отсутствии надлежащего контроля могут натворить все, что угодно. Заготовьте п-приказ о его аресте. Я думаю, п-приведут его в исполнение товарищи Комиссаров и Соколов.
Против этого никто не возразил.
- Я не вижу товарища Яничека. Где он? - спросил полковник после того, как приказ был написан.
- Вы его послали снять наблюдателей с железных дорог. С тех пор он не появлялся в отряде, - доложил начальник штаба.
- П-подождем, - сказал Турханов. - Он не подведет. Ему давно хотелось спросить о Еве. Он думал, что, узнав о его прибытии, она сама прибежит в штаб, но девушка не появилась, а товарищи ни словом не упомянули о ней. Больше того, создавалось впечатление, что они умышленно избегают разговоров на эту тему. Чутье подсказывало полковнику, что это все неспроста. Им овладело беспокойство, и наконец он не выдержал и спросил, как осуществляется связь со Штабом партизанского движения, надеясь, что речь сама собой зайдет и о радистке. Так оно и произошло.
- Связь с генералом Барсуковым нам не удалось установить, - со вздохом ответил Савандеев.
- Почему?
- Мы потеряли радистку, - ответил начальник штаба. Потом, заметив, как побледнел командир, тихо добавил:- Она ушла из отряда. Мы справлялись о ней везде, где могли, но ничего не узнали. Словом, как в воду канула.
Турханов уловил какое-то смущение, неловкость в голосе и тоне Савандеева. "Может, ее обидел кто-нибудь", - подумал он, но не стал спрашивать. "Спешить не нужно, - успокаивал он себя. - Надо все обдумать как следует".
- Рация цела? - спросил он после некоторого молчания.
- Да. Мы поместили ее в специальный блиндаж. Личные вещи Евы тоже находятся там. Если хотите, я вам покажу, - предложил Савандеев.
- Покажите. Попытаюсь сам установить связь со Штабом.
Затем Турханов посоветовал Соколову быть осторожным при аресте Айгашева, во всяком случае не доводить дело до кровопролития, но и ни в коем случае не упустить "этого карьериста и авантюриста". Соколов и Комиссаров обещали выполнить его указания и через день привести сюда не только Айгашева, но и всю его роту. Пожелав им успеха и доброго пути, полковник вышел из штабной землянки. Тут его ожидал почти весь отряд. Партизаны поздравляли его с выздоровлением, жали ему руку, спрашивали, как он себя чувствует, кто и как спас его от смерти, каким образом он разыскал отряд. Интересовали партизан и вопросы общего порядка.
- Мы тут много спорили о втором фронте, - сказал один молодой партизан. - Есть такие, которые говорят, что Мы в течение трех лет одни воевали против немцев, по этому сейчас нам надо прекратить наступательные бои и по всему фронту перейти к обороне. Пусть дальше воюют с фашистами союзники, без нас. Другие считают, что союзники видели, как нам тяжело, и искренне решили помочь, Поэтому мы тоже должны помогать им. Третьи утверждают, что армии Англии и Америки - это буржуазные армии, что они после разгрома Германии нападут на Советский Союз, так как мира между империализмом и социализмом не может быть. Скажите, товарищ полковник, кто из нас прав, кто ошибается?
- Вопрос важный и сложный. На эту тему мы проведем в ротах специальные беседы, а пока скажу следующее: открытие второго фронта - несомненный шаг вперед на пути полного разгрома гитлеровцев. Каждый день войны стоит всем народам неисчислимых жертв, с войной поэтому надо покончить как можно скорее, а значит, объединить усилия всех стран антигитлеровской коалиции. Мы должны помогать союзникам, а союзники - нам. Можно ли верить в искренность союзников? Трудно ответить на этот вопрос. Если бы они открыли второй фронт два года назад, как было обещано, мы верили бы им безусловно. Но они не сделали этого. Будущее покажет, насколько они искренни, а пока будем довольствоваться поговоркой; "Лучше поздно, чем никогда". Возможность нападения армий союзников на нас сразу же после разгрома фашистской Германии исключается. В империалистических кругах Англии и Америки сторонники такой авантюры, конечно, имеются, но народы обуздают их. Словом, воевать мы должны так же, как прежде, даже еще лучше, ибо никто за нас не убьет того фашиста, которого мы должны убить сами. Правильно я говорю? - спросил Турханов.
- Правильно!
- Конечно, правильно! - согласились с ним партизаны.
Глава десятая
Весь остаток дня Турханов провел у рации. Сначала он составил короткий рапорт на имя Барсукова, в котором изложил все важнейшие события, происшедшие в жизни отряда после прорыва фашистской блокады Яновских лесов. Потом зашифровал его, достал таблицу позывных, настроил рацию на нужную волну и начал передавать в эфир группы чисел по азбуке морзе. В переводе на обычный язык эти числа означали: "Утес"! "Утес"! Я "Сокол-5". Я "Сокол-5". Как слышите? Как слышите? Прием. Прием", Потом он переключил радиостанцию на прием, но слышал только шум и свист. Через несколько минут он снова переключал рацию на передачу и опять стал выстукивать ключом шифровку. Только вечером, когда солнце уже нырнуло в темно-синюю пучину Свентокшиских гор, долгожданный "Утес" откликнулся. Полковник передал радиограмму. Ответ пришел через два часа. Барсуков поздравлял его с выздоровлением и установлением связи со Штабом партизанского движения. Далее он напоминал о всей важности поставленной перед отрядом боевой задачи по выявлению характера подготовляемой немцами провокации против советских партизан. "Держите нас в курсе всех событий. Радируйте не реже двух раз в сутки. Желаю успеха", - говорилось в конце шифровки.