- Значит, все мои старания были напрасными. Черт побери! А как трудно было уломать старую графиню! Да и дочка ее согласилась не сразу... Куда же мог переехать этот старый хрыч Бурковский? - проворчал Соколов.
- Мы его арестовали. Видно, поспешили - настаивал старший следователь. Жаль, я согласился с ним... Что же нам теперь предпринять? Вы не смогли бы предложить какой-нибудь другой план?
- Можно было бы придумать что-нибудь, но не теперь. Вчерашняя прогулка в саду мне напомнила о том, что в мире существуют... Ну, вы сами понимаете... Хочу съездить на пару дней в город, проветрить мозги. Надеюсь, вы не возражаете?
- Желание ваше мне понятно, но сейчас прошу повременить. Если пани Марианна так вас взволновала, можете взять ее себе на ночь, - предложил шеф.
- Плаксивые девки не в моем вкусе, - отказался Соколов. - Лучше уж заплатить хорошие деньги и повеселиться в ночном кабачке со шлюхой. Прошу отпустить хотя бы на одну ночь.
- Ну, что поделаешь, - развел руками полковник. - Не хочется вас стеснять... Если не случится непредвиденного, после обеда можете выехать в Кельцы. Деньги у вас есть?
- Если бы жалованье выдали вперед, не стал бы отказываться, осклабился "власовец".
- За этим дело не станет. Конечно, желательно, чтоб одолжение было взаимным.
Но когда после завтрака начались переговоры, Планку пришлось порядком поволноваться. Сначала он торжественно объявил, что мысль капитана Астахова о создании ложного партизанского отряда для уничтожения жителей деревни Бохеньки понравилась всем руководителям абвергруппы 505 и они разработали подробный план, по которому предусматривалась передача отряда в распоряжение самого Астахова. Соколов с этим согласился без особых возражений. По плану предусматривалось, что в отряд войдет от шестидесяти до восьмидесяти военнопленных, главным образом чувашей, так как немцы хотели добиться хотя бы видимого объединения ложного отряда с отрядом Турханова, где, как они знали, по количеству чуваши занимали первое место. Для того чтобы договориться о слиянии отрядов, Астахов должен был посетить Турханова. Затем, в ближайшее же воскресенье, немцы должны загнать всех жителей деревни Бохеньки в костел, а бойцы ложного партизанского отряда забросать их ручными гранатами и поджечь костел. В это время капитан Нордау нападет на них. Большинство ложных партизан будет перебито, а их руководитель с несколькими бойцами сдастся в плен. Тут Соколов высказал опасение, что в пылу сражения немцы по ошибке могут убить и его. Поэтому план изменили: он, Астахов, с пятью-шестью бойцами попадет в плен до начала сражения. Основное разногласие возникло при обсуждении заключительной части плана. Немцы хотели предать Астахова и его бойцов гласному суду, где им, в присутствии многочисленных представителей польской и мировой общественности, прессы, радио и кинофоторепортеров, пришлось бы сознаться в совершенных зверствах.
- Какой приговор вынесет нам суд? - спросил Соколов.
- Смертную казнь через повешание, - ответил Планк.
- Это меня не устраивает, - усмехнулся Соколов. - Ищите другого командира.
- Да никто и не думает вас вешать! Перед казнью мы подменим вас другим человеком, - успокоил его шеф.
- А если забудете или по какой-то причине не успеете? Нет, господин полковник, я не согласен предстать перед судом. Лучше уж вернусь на свое прежнее место, в штаб армии Власова. Если суждено погибнуть, так лучше сложить голову в бою, чем сунуть ее в петлю.
Спор продолжался долго. Наконец Соколов согласился, но при следующем условии: полковник Планк дает письменное обязательство, что сразу же после суда предоставит Астахову возможность тайно выехать в Швейцарию, обеспечив иностранной валютой в сумме 25 тысяч долларов. Кроме того, шеф абвергруппы тут же выдал Соколову 10 тысяч оккупационных марок на "проветривание мозгов" в ночных кабачках. На этом они расстались. Капитан Нордау, которому полковник Планк поручил следить за Астаховым в Кельцах и, если он будет замешан в пьяном дебоше, выручить при содействии патрулей военного коменданта, а затем, наутро, доставить в хутор Сепатовского и познакомить с тремя будущими помощниками, повез его в город на своей машине.
Глава тридцать вторая
Поистине коварству абвера не было предела. Мало того, что он согласился создать фальшивый партизанский отряд, начальник абвергруппы 505 решил предать самого автора этого коварного плана. Когда Нордау увез Соколова в город, Альтаус спросил у Планка:
- Неужели вы и правда дадите Астахову письменную гарантию? Ведь после суда он будет находиться в гестаповской тюрьме, а там едва ли захотят выпустить его на свободу.
- Конечно, я как раз на это и рассчитываю. После суда нам Астахов уже не понадобится, а от живых свидетелей лучше всего избавиться вовремя, ответил шеф.
- Выходит, виселицы ему не миновать?
- Выходит так, - согласился полковник. - Что поделаешь? Жизнь разведчика похожа на азартную игру, а в игре всегда кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. В дан ном, конкретном случае проигравшим окажется господин Астахов. Вот и все...
Так рассчитывал воспитанник хитрейшего адмирала Канариса, но, желая обмануть других, обманулся сам. Соколова потянуло в город, конечно, не желание кутить в ночных кабачках, как он объяснил Планку, а необходимость сообщить о себе Турханову, для чего ему надо было срочно встретиться с Яничеком.
-Вам, случайно, не довелось слышать о некоем пане Янковском? - спросил он Нордау, когда подъехали к городу.
- Кажется, это валютчик? Как-то пришлось заехать к нему вместе с фрау Планк. Она приобрела у него какие - то золотые побрякушки.
- Он самый. Мы с ним вместе ехали из Варшавы. Всю дорогу играли в карты. Тогда познакомились. Богат, сукин сын. Я тогда выиграл у него довольно приличную сумму. А что, если захватить его с собой в ресторан?
- Думаете, он расплатится за нас?
- А как же! Ему офицеры делают честь, приглашая в свою компанию. Умный поляк должен ценить это. К тому же он мне должен, а картежный долг не прощается, ибо тогда кредитора навсегда покинет счастье.
Нордау согласился, и скоро машина остановилась напротив нарядного двухэтажного домика, утопающего в саду.
- Вы посидите минуточку, я пойду позову его, - сказал Соколов и, не дожидаясь ответа, взбежал по лестнице на второй этаж.
К счастью, Яничек оказался дома. Соколов коротко проинформировал его о делах и попросил передать Турханову, чтобы готовились к окончательной ликвидации "Осиного гнезда".
- Фальшивый отряд будет размещаться в хуторе Сепатовского. Я постараюсь превратить его в настоящий. Дня через два буду на базе, и тогда договоримся о последующих действиях, - сказал Соколов.
Чтобы усыпить бдительность капитана Нордау, они решили продать ему по сходной цене дамские часы.
- Пан Янковский не может принять участие в нашем походе, - сказал Соколов, выходя из дома, капитану. - Ждет какого-то генерала, который часто покупает у него ювелирные изделия. Со мной он расплатился полностью. Кстати, у него есть прекрасные золотые дамские часики. Может, хотите сделать подарок жене? Уступит всего за три тысячи, а в Германии такие часы стоят в три раза дороже.
Нордау оживился. Он давно мечтал послать жене какой-нибудь ценный трофей, но до сих пор не удавалось достать ничего подходящего.
- К сожалению, сегодня я не при деньгах, - вздохнул капитан.
- Возьмите у меня. Потом рассчитаетесь, - предложил Соколов. Нордау согласился, и они вошли в квартиру Яничека.
- Мой друг хочет сделать подарок жене. Покажите-ка ему часики, - сказал Соколов.
Зденек вручил немцу часики с браслетом. У Нордау загорелись глаза. Он сразу оценил вещь. "Не в три раза дороже, а пять! - подумал он. - Вот обрадуется моя милая Гретхен!"
На радостях он наклюкался в первом же ресторане, а потом вместе с Соколовым побывал еще в трех кабачках. Проснулся он утром в объятиях пьяной женщины. Они сидели на заднем сиденье автомашины. Впереди сидел Соколов и сосредоточенно курил. Машина стояла в кустах. Нордау силился вспомнить, как он сюда попал, но в голове гудело, будто в пустой бочке.
- Где мы? - с тревогой спросил он. Соколов обернулся к нему и весело улыбнулся.
- Ах, вы уже проснулись? Доброе утро! Я думал, вы проспите целый день. Мы в десяти километрах от графского имения, - ответил он.