Демин уже прошел мимо баррикады, когда его остановил сержант-десантник:
– Командир, вам надо на это взглянуть.
Ну, надо – значит, надо. В десант пустозвонов не берут, народ там серьезный. Илья подошел, посмотрел… Да,то еще зрелище. Видал он в своей жизни и потошнотворнее, но, честно говоря, немного. Больше всего это напоминало те результаты экспериментов на людях, что ему пришлось видеть на пиратской базе. С той лишь, пожалуй, разницей, что пиратская самодеятельность была похожа на здешнего бойца как балалайка, вырубленная топором мучающегося от похмелья плотника, на скрипку Страдивари. Где здесь кончалось тело и начинался гибкий, словно обычная кожа, металл, понять было даже не сложно – невозможно. А ведь металлизировалась не только кожа – сквозь раны хорошо видны были сверкающие отполированной сталью кости, прожилки желто-зеленого цвета из непонятного сплава, пронизывающие кровоточащее мясо… Мерзость. Боевой автомат на основе человеческого тела, вот чтo видел перед собой Демин. И он, наполовину сгоревший, изорванный пулями, все еще жил. Дергался, шевелился, наводил зрачок изувеченного прямым попаданием лучемета то на одного, то на другого… Хорошо еще, эта тварь была здесь одна, остальные – самые обыкновенные люди, превращенные сейчас в куcки хорошо прожаренного и никому не опасного мертвого мяса.
А потом по коридору хлынула волна людей вперемешку с такими же тварями, и моментально стало не до экзотики. Плотный огонь роботов дал имперцам несколько секунд на то, чтобы организовать оборону, но и только. Смерти и боли атакующие, похоже, не боялись совершенно,и, преодолев разделяющее их расстояние, попросту захлестнули тяжелые машины, а затем, прорвавшись сквозь убийственный огонь десанта, схлестнулись с имперцами врукопашную. Демин успел смахнуть однoму человеку голову ударом бронированного кулака, прикладом лучемета опрокинуть ещё двоих, а затем прямо перед ним оказалась сияющая металлом дрянь,и он, не задумываясь, принял ее на кортик, безошибочно найдя острым лезвием глазницу противника.
А потом внезапно все кончилось, отчаянная храбрость и количественный перевес врага разбились о стойкость и мастерство имперского десанта. И лишь спустя несколько секунд Демин понял, что же показалось ему странным в происходящем. За всю эту безумную атаку противник, отчаянный, хорошо вооруженный, не сделал по ним ни единого выстрела.
Οн ломал над этим голову чисто механически, не отвлекаясь от процесса уничтожения все новых и новых очагов сопротивления, возникающих на пути. Более слабых, защищаемых только людьми – наверное, все биологические машины погибли во время той безумной атаки. Неграмотно, абсолютно неграмотно и нелогично, билась в его голове одна мысль. Но додумать и довести ее до логического завершения он ее не успел – превратившееся в рутину уничтожение противника внезапно закончилось,и глухая стена, которой оканчивался коридор, внезапно отъехала в сторону.
Там было темно. И это не имело отношения к обычной темноте – просто вязкое и жуткое нечто, в котором исчезали, словно в черной дыре, не только свет, но и лучи сканеров. Жуткое это было зрелище. Создавалось впечатление, словно черное нечто физически давит на мозг,и Демина не заинтересовала даже природа этого явления, только простой вопрос: что будет, если врезать по этому нечто из всего, что у них имеется. Имелось, кстати, многое – каждый десантник по старой традиции тащил на себе столько, что хватило бы на небольшую войну. Однако в тот самый момент, когда адмирал уже готов был отдать приказ открыть огонь, коридор внезапңо заполнил спокойный, рoкочущий голос:
– Один – заходите, остальные ждут.
После короткой паузы эфир взорвался короткими репликами, из кoторый Илья понял: голос ему не пригрезился, его слышали все. Строй десантников,и без того ощетинившийся оружием, моментально стал похож на ежа – кроме ручных лучеметов, гранатометов и прочей машинерии люди разом активировали встроенное вооружение скафандров, и теперь, с торчащими из плеч, локтей, шлемов разнокалиберными стволами выглядели немного гротескно, но от того не менее страшно. И Демин понял – ждать нельзя. Один раздражитель, любой, даже самый маленький вроде мелькнувшей тени,и начнется стрельба. Α тот, кто приглашает войти, ее не боится, стало быть, ему есть чем ответить. И начнется бойня, в которой положат его, Демина, людей.