— …говорю тебе! — вывел меня из нирваны голос Борха.
Ездовой остановил телегу и привстал на ноги, что-то высматривал по ходу движения. Он приложил козырьком руку ко лбу и бубнил:
— Гарью потянуло, пожар большой был.
Венс озабоченно крутился на своем жеребце и не знал, что делать. Второй ездовой, спрыгнув на землю, ходил вокруг бочек, проверяя крепление. Он то и дело поддергивал рукой веревку, или слегка шатал груз. Казалось, ему вообще было наплевать на проблему, которой озадачились Борх и Венс.
— Там хутор, — пояснил мне ездовой, опускаясь на телегу, — кто-то поджег его. Вот и кумекаем, что делать дальше. Боязно. А вдруг тойоны?
— Приготовьте оружие, и сами не зевайте, — решился Венс. Он понукнул жеребца и с напарником возглавили обоз. Мы тоже потихоньку запылили следом. Я стал усиленно вертеть головой, чтобы не пропустить момент атаки, буде такая возможна. Тойоны — они парни резкие, увещевать не привыкли. Сразу мечом по шее!
Когда мы подъехали к хутору, то стало ясно, что это был не простой пожар по халатности одного из жителей. Три обгоревших деревянных остова торчали неподалеку от дороги, а вокруг валялись тела убитых. Здесь были и старики, и женщины, и дети. Мужчин, которые с оружием в руках отчаянно сопротивлялись, мы насчитали шесть человек. Молодых и в самом расцвете своей силы. Они все были утыканы стрелами, кто-то получил мечом по голове, у кого-то — вспорот живот.
— Ах, бяда, бяда! — второй ездовой запричитал, лихорадочно осматривая окрестности. — Ах же, псы смердячьи! Уже среди бела дня напали! Деток-то за что?
— Венс! — окликнул моего знакомого всадник на пегом жеребце. — Надо обратно на Базу! Здесь до развилки два поприща будет, доедут. Не думаю, что лесовики настолько борзые, чтобы вторую засаду устроить. А нам поспешать бы! Предупредить старшину надо! Перехватим возле Зеленой пади — всех кончим!
— Кос? — вопросительно посмотрел на меня Венс. — Как быть? Будете возвращаться?
— Едем дальше! — отмахнулся я, словно почувствовав, что ничего не случится. — Прорвемся.
Борх со злости сплюнул, положил рядом с собой ружье. Но не произнес ни слова против.
— Смотри, — покачал головой Венс, — не пожалей потом. Кажется, тебе мозги вправили не до конца!
Он нервно хохотнул и сжал бока жеребца. Тот всхрапнул и пошел наметом в обратном направлении. Второй всадник тоже присоединился к нему, на прощание махнув рукой.
— Паря, ты смотри по сторонам! — Борх поелозил на своем месте, устраиваясь поудобнее, взял вожжи в руки. — Н-ноо, родимая! Давай, шевелись, требуха!
И мы погнали, как только могли. Второй ездовой с ошалевшим взглядом плотно держался за нами, уже не обращая внимания на опасное громыхание бочек, начавших сползать к краю телеги. Я вцепился в края, чтобы не вылететь из своего транспортного средства и не оказаться под колесами, то и дело взлетающими на кочках и засохших после дождей комьях земли в разбитой колее. Мы мигом домчались до развилки, и только здесь перевели дух. Такая же пустынная дорога резким отворотом уходила на север, а наша выползала на широкий грунтовый тракт.
— Доехали! Хвала заступнику Анару, что не позволил бесчинства и злобы от тойонов! — Борх с надсадным криком шлепнул вожжами по бокам лошадки, и она шустро заняла место по краю дороги. — Теперича спокойно до самого Велиграда можно ехать!
— А сколько до него? — я заинтересовался.
— Да сорок пять поприщ и будет, — не задумываясь, ответил мой спутник.
Я вспомнил, что поприще являлось ранним названием русской версты, и равнялось что-то одному километру с небольшим. Выходит, что до Велиграда нам пылить почти пятьдесят километров. Нормально. Весь зад себе отобью или бока. Свесив с телеги ноги, я стал внимательно рассматривать пейзаж, медленно проплывавший мимо меня. Но память все время выталкивала картину побоища на хуторе. Окровавленные тела, рой мух, их надсадное гудение так до сих пор и стоит в ушах. Кажется, мне не отсидеться в стороне от событий, разворачивающихся на этих землях. И что делать? Вступать в армию? Научиться махать мечом и жестоко мстить лесным коротышкам? Должен быть такой путь, на котором я принесу больше пользы, чем укладывать плотными рядами тойонов. Или я такой пацифист? Боюсь, что ли? Тяжело вздохнув от таких мыслей, я сосредоточился на дороге.
— А кто следит за трактом? — спросил я в спину Борху.
— На чьей земле она проходит — тот и следит, — ездовой не обернулся, говорил куда-то в сторону, но я его слышал. Голос у него был отменный. — Скажем, сейчас мы едем по эльфийской территории, вот они и смотрят за порядком. Приводят в порядок разбитые участки, подновляют настилы мостов. Есть у них Дорожная Комиссия, они плату берут за проезд, и за счет этих денег содержат тракт.