— Заходи в дом, — сказал воевода, спрыгивая на землю и отдавая поводья подбежавшему молодому парню. — Как насчет баньки?
— Не откажусь.
— Пошли, перекусим. Ты, наверное, и есть хочешь? Глаза какие-то у тебя снулые, словно месяц не кормили.
— Я уже забыл, когда последний раз нормально ел, — честно признался я, топая следом за Онагостом.
— Неужели Лифанор не покормил тебя? — удивился воевода.
— Кормил, — признался я, — но ведь я на довольствии Базы не стою. Разносолов не дождался.
Онагост хмыкнул, пожал плечами и перестал задавать вопросы.
Поднялись по лестнице, вошли в сени. Сразу повеяло детством. У бабушки был почти похожий дом, поскромнее, конечно, но сама планировка один в один. Здесь было прохладно, солнце не могло пробиться сквозь густую листву черемухи, закрывавшей окно. Краем глаза увидел пару топчанов, над которыми висели боевые луки и мечи. Может, кто-то охранял воеводу, как лицо, состоящее на государевой службе. Возле окна стол, несколько коротких лавок. Полы добротные, из широких плах, выкрашены тёмно-коричневой краской. Да здесь вовсю химическая промышленность работает! Краска явно масляная, поблескивает.
— Чего рот распахнул? — хмыкнул Онагост. Он распахнул тяжелые двери в дом. — Заходи, не робей.
Как только я переступил порог, увидел, что возле большой печи, занимающей чуть ли не половину дома, воеводу обнимает женщина. Она смущенно отстранилась от груди Онагоста и вопросительно посмотрела ему в лицо.
— Это Кос, приехал из «Наконечника», — пробасил он, — ему надо пару деньков где-то пожить, вот я и решил пригласить его к нам. Все равно сейчас сыновья в полевом лагере, приедут нескоро.
— И правильно, — улыбнулась женщина, — проходи, Кос, не укусим. Ой, смешно как вышло! — она по-девичьи звонко рассмеялась. — Садись на лавку. Пить хочешь?
— Не откажусь, — хрипло откашлялся я.
Жена воеводы ушла куда-то в закуток, чем-то загремела, забренчала, а потом показалась с двумя кружками, полными кваса. Я даже запах почуял за пару метров! Так в нос шибануло! Женщина первым делом одарила мужа, потом подала вторую кружку мне.
— Спасибо! Ух, вкуснотища!
Реально вкусный квас оказался! В меру забористый, пенный, он ледышкой упал в желудок и принес облегчение моему организму.
— Дарена сейчас на стол накроет, поснедаете, пока баня готова будет, — сказала она.
— А вас муж так и не представил, — осмелел я, — как-то неудобно, имени не знаю.
Воевода крякнул, расстегивая пояс.
— Зорицей зови меня, — улыбнулась женщина и ушла в другую комнату. Там я услышал ее голос, властно приказывающий кое-кому шевелиться побыстрее, так как господа желают очень кушать. Видимо, служанка по имена Дарена оказалась нерасторопна, потому и получает люлей.
А Зорица красивая женщина! Высокая, статная, кожа лица светлая, густые темные волосы сложены на затылке в сложную прическу. Несмотря на возраст и наличие детей (про сыновей, находящихся в каком-то полевом лагере я хорошо расслышал) у нее была удивительно тонкая талия. Я очнулся. Воевода пристально смотрел на меня, уже скинув кольчужную рубашку.
— Куда уплыл? — поинтересовался он. — Глаза поволокой затянулись. На женку мою загляделся?
— А-кх, — что-то невнятное прошипел я, густо краснея от стыда. Вот же паразит! Заметил!
— Ладно! Пошли перекусим! — воевода добродушно хлопнул меня по плечу своей широкой заскорузлой ладонью и первым шагнул в соседнюю комнату. Здесь, наверное, было место для столования. Вдоль стены стояли два шикарных резных буфета, полных разного хозяйского добра от стеклянных кубков до больших глиняных расписных горшков. Три окна с вставленными в рамы стеклами давали много света, поэтому нужды для свечей не было. Да и свечам в этом доме было не место. Я увидел такие же фонари, как и на таможне, а значит, газификация населения шла ускоренными темпами! В светлице нас ждал накрытый стол. Зорица улыбнулась мне и широким жестом пригласила присаживаться. Служанка Дарена, молодая полная деваха с россыпью конопушек на лице и на носу, с нескрываемым любопытством уставилась на меня. Она суетливо смахнула тряпкой с лавки несуществующие пылинки и под недовольным взором хозяйки испарилась за занавеской. Думаю, что она теперь будет рассматривать меня из укрытия, не рискуя попасть под горячую руку Зорицы.
Мы остались одни. Жена Онагоста слегка поклонилась и вышла из светлицы за ту же занавеску, куда ранее ушла служанка. Я с любопытством ожидал звук затрещины за подглядывания, но ничего не произошло. Видимо, Дарена оказалась девушкой сознательной и ответственной. Лишний раз под хозяйскую руку попадать не захотела.