— Значит, можешь читать карты?
— Могу, — пожал я плечами, — хорошо по ним ориентируюсь.
— Ты, наверное, слышал, что лесовики контролируют большую часть Древнего тракта, и мы ведем войну, чтобы по нему можно было продвигаться на восток? Мы задыхаемся на Западном побережье, нам нужно раздвигать границы, но все упирается в горы. Слишком мало места, слишком мало. Тракт идет через Большую Долину, и оказывается аккурат между орками и тойонами. Что там сейчас происходит — мы не знаем. Воюют, наверное. Но для них это естественное состояние. Гномы пробовали пробиться через орочьи леса, но потеряли несколько хирдов. Потом были попытки пройти по течению Тисавы вниз до Синеречья, но все безнадежно. В Темных Холмах орки контролируют большую часть реки. Договориться не удалось до сих пор. Не дадут нам возможности протянуть дорогу к Тракту. В общем, есть задумка прорваться через Большую Долину и расширить захваченные территории вдоль Тракта. А это новый фронтир, новые столкновения. С тойонами нужно или договариваться, или загонять в горы. Третьего не дано.
— Дано, — возразил я, — всех под корень вырезать.
— Какой ты кровожадный, парень! — удивился Онагост.
Тут что-то произошло, потому что краем уха я услышал чьи-то голоса, грохот упавшего ведра, какой-то вскрик, и из-за занавески выпорхнула тень и с диким визгом бросилась на Онагаста.
— Папка! Миленький, приехал! Где ты так долго был? Я уже заскучала!
На шее едва успевшего вскочить воеводы повисла девушка. Она даже поджала ноги в модных башмаках красного цвета и набойками на каблучках. Странно, что я отметил эту деталь.
— Ну-ну, егоза! — смущенно запыхтел воевода, осторожно обнимая девушку за плечи. — Слезай с моей шеи, оторвешь! — Познакомься лучше, Мирина, с Косом. Это моя дочь, младшенькая!
Воевода говорил с такой любовью в голосе, что мне даже неловко стало, что я присутствую при такой сцене из семейной жизни. На сурового мужика Онагост сейчас мало походил. В груди что-то ворохнулось, я проглотил комок в горле. Потому что понял: я попал. Невозвратно и гибельно. Мирина глядела на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескалось васильковое море с проблесками желтых искр. Лицо у нее было скуластое, нос — аккуратный, весь такой маленький, с едва видимым разлетом ноздрей, губы полнокровные, еще по-детски припухлые, на виски падают завитушки каштановых волос. Явно не в мать. Смугленькая, фигурка точеная, вся сама ладная, такая, что мне стало очень страшно за себя.
Кажется, наше молчание затянулось. Воевода громко кхакнул, свирепо глядя на меня.
— Здрасьте, — наконец, кивнул я, глупо улыбаясь. — Я — Кос! Очень приятно познакомиться!
Девушка весело фыркнула и повернулась к отцу.
— Ты где откопал такого буку?
— Мирина! — грозно нахмурил брови Онагост. — Это что за вольности? Иди к матери, займитесь делом. А мы сейчас в баньку, а вечером гостей ждем. Помоги по готовке!
— Ты видел Томака и Ярика? — спросила девушка уже на ходу, слегка притормаживая возле меня, вросшего в лавку всеми корнями, даже руками вцепился в края.
— Да, все с ними нормально, — улыбнулся воевода. — Им некогда, проходят обучение на боевых ножах. До листопада пробудут, потом домой ждем. Иди! Чего встала?
Мирина хихикнула и упорхнула туда, откуда и выскочила. Я услышал ее звонкий голосок, сердитый отклик матери. Чем-то ее не устроило игривое настроение дочери.
— Красивая у тебя дочка, воевода, — я припал к вину, делая большие глотки. Верблюд после долгого перехода и то меньше пьет. — Страшно красивая.
— Чего засмущался, парень? — воевода ухмыльнулся. — Приглянулась Мирина? Стало быть, плохо спать будешь, сердце болеть будет, иссохнешь весь. Поэтому я тебя и пристрою подальше отсюда, чтобы неповадные мысли отбросил. Враз вылечишься.
— Как жестоко-то, — пробормотал я, но Онагост меня услышал.
— Ха-ха! Жестоко! Где ты жестокость увидел? Я уже четверых таким образом спас от дурости. Послал в дальние гарнизоны, чтобы дурь из головы выкинули. Рано ей о женихах думать, рано! Я тебя по доброте душевной сразу предупреждаю, чтобы потом не было недомолвок и неприятностей. Девке шестнадцать весен едва исполнилось, так что всем страждущим — от ворот поворот!
Воевода распыхтелся не на шутку. Для него это была больная тема. Да и любой отец, когда его дочь вступает в пору зрелости и в ее головке начинают бурлить странные мысли, будет так реагировать. Оградить и охранить от косяка самцов, так и кружащих вокруг его ненаглядной доченьки!