Выбрать главу

Завидел его Тугарин, заревел зычным голосом.

Дрогнула от его рёва зелёная дубрава, изогнулись, заскрипели деревья, прилегла к земле трава.

– Гой еси, калика перехожий! – вскричал Тугарин Змеевич. – Не слыхал ли, не видал ли молодого Алёшу Поповича? Я бы Алешу конём потоптал, я бы Поповича копьём заколол, я бы богатыря русского огнём спалил!

Алёша Попович руку к уху приложил и говорит старческим голосом:

– Ох, ты гой еси, Тугарин Змеевич! Подъезжай поближе ко мне, не слышу я, что молвишь.

Подъехал к нему Тугарин Змеевич, а Алёша Попович хлестнул его по голове посохом булатным. Упал Тугарин на сыру землю. Тут только и догадался:

– Не ты ли, хитрый калика перехожий, и есть Алёша Попович? Только он и мог меня осилить. Давай с тобою побратаемся.

Не поверил Алёша врагу коварному, привязал его к коню, а платье его дорогое на себя надел.

Едет он по берегу Сафат-реки, победе своей радуется.

Прослышал богатырь Илья Муромец, что Тугарин-Змей хочет расправиться с Алёшей Поповичем, и выехал ему навстречу. Увидел он Алёшу Поповича в платье змеином и решил, что едет Тугарин-Змей.

Выдернул Илья боевую палицу в тридцать пудов и бросил её со всего маху. Угодила палица в грудь Алёше Поповичу и вышибла его из седла.

Соскочил с коня Илья Муромец, хотел уже голову Змею отсечь, дак узнал в лицо Алёшу Поповича, младшего брата своего названого.

– Убил я брата любимого! – горевал он.

А Тугарин-Змей в ту пору от пут освободился, расправил крылья и взмыл в небо. Тут и очнулся Алёша. Увидел улетающего Тугарина и взмолился небу:

– Собери тучу грозную с градом, с дождём!

Налетела тёмная туча, стеной стал ливень проливной. Намокли крылья Тугарина. Грохнулся он на землю. Не стал медлить Алёша Попович, вскочил врагу на чёрную грудь и отсёк ему голову. Так и пропал злой Тугарин Змеевич.

Садко и его гусли звончатые

В славном Новеграде жил Садко. Не был он богатырём, зато слыл великим гусельщиком. Ходил Садко по честным пирам, потешал купцов да бояр. Пошёл он на Ильмень-озеро, сел на синь-горюч камень и начал играть в гусли яровчатые. Волшебные то были гусельки, всякого плясать заставляли. И от песни Садко ноги сами в пляс пускались:

– Из-под белой берёзы Бежит речка невеличка,Бежит речка невеличка,Вода ключевая. Как по этой быстрой речке, Как по этой быстрой речкеПлывёт селезенко,Плывёт селезенко…

Играл Садко весь день с утра до вечера. А к вечеру озеро расходилось, волна с песком смешалась. И тут вышел из озера Царь Морской. Борода зелёная, с неё вода струится. Кудри волнами на плечи ложатся. Голос гулкий. И говорит Царь Морской:

– Благодарю тебя, Садко Новгородский! Потешил меня. Был у нас в подводном царстве пир честной, развеселил ты моих любезных гостей. За то пожалую тебя благодарностью. Завтра как позовут на пир или свадебку, как станут вино пить да похваляться, ты и скажи: «Знаю я, что есть в Ильмень-озере рыба – золотое перо». Закладывай свою голову против лавки в Гостином Двору*.

Сказал и сгинул. Только круги по воде пошли.

А Садко так и сделал по слову Царя Морского. Заспорил с купцами, и заложили они лавки с дорогими товарами. Сплёл Садко невод шёлковый, закинул его в озеро и добыл рыбку – золотое перо. Нечего делать, отдали купцы проспоренное. И стал Садко богатым гостем.

Ездил теперь он торговать по разным местам, сёлам и городам. Выстроил себе палаты белокаменные, изукрасил их изразцами муравлёными. Потолок, словно синее небо: днём по нему солнышко ходит, ночью месяц светит да звёздочки мерцают. Насыпал он доверху бочки сороковые* золотом, драгоценными каменьями да крупным скатным жемчугом. Потом построил тридцать кораблей и отправился торговать за сине-море.

Вышел он в сине-море, а тут поднялся ветер. Паруса рвёт. Волна корабли захлёстывает, мачты ломает.

И вдруг посреди моря в разгар бури стали корабли на месте, будто приклеенные. Не идут, не движутся.

И тут догадался Садко, что с ними приключилось.

– Сколько по морю ни ходили, а Морскому Царю дани не плачивали, – сказал он.

Бросили они жемчуг скатный. Градом сыпался жемчуг в волны морские. Не помогло. Золото выбросили.

Проглотила волна золотые слитки. И опять не хочет смириться сине-море. Бьёт и бьёт волной. Паруса гудят, а корабли с места не двинутся. Тогда приказал Садко спустить на воду доску дубовую. Лёг он на неё и поплыл в открытое море. Никакого богатства не взял с собой, а только любимые гусли яровчатые.