Выбрать главу

Едва приняв под командование 11-ю армию, Левандовский из разрозненных партизанских отрядов создает Осетинский, Кабардинский и Дагестанский кавалерийские полки, Дагестанскую пехотную бригаду. Вслед формирует Азербайджанскую бригаду, Грузинский и Армянский полки, сыгравшие главенствующую роль при освобождении Тифлиса и Эривани. То же он в 1924 году сделает в Средней Азии.

И, как высшее признание, командарм — сын обрусевшего польского крестьянина и воспитанник терского казака — был награжден орденами Красного Знамени России, Красного Знамени Азербайджана, Красного Знамени Таджикистана. По представлению правительства Грузии — орденом Ленина.

Гражданская война для Михаила Левандовского закончилась довольно поздно. Ему еще довелось вместе с Серго Орджоникидзе руководить ликвидацией десанта генерала Улагая на Тамани, разгромить «армию возрождения» генерала Фостикова и полковника Беликова, того самого, владикавказского! Покончить с тамбовской повстанческой армией Антонова. Потом еще Средняя Азия — басмачи. Эти вооруженные англичанами вероломные, фанатичные, не боявшиеся смерти «махновцы» Туркестана, Бухары, Памира.

Погиб Левандовский так же, как Тухачевский, как Якир и многие другие.

ИЛЬЯ ДУБИНСКИЙ-МУXАД3Е

КОНСТАНТИН КАЛИНОВСКИЙ

Песню подхватили с русской солдатской удалью, с молодецким присвистом.

Командир, который вел этот взвод курсантов, от неожиданности даже споткнулся, потерял ногу.

Броневая наша школа Комсостав стране лихой кует. В смертный бой идти готовы За трудящийся народ, —

выводили здоровые молодые голоса.

Старые, до блеска начищенные ботинки четко, дружно стучали по щербатой мостовой знаменитой московской окраины Лефортово. В ритме размашистого шага согласно колыхались островерхие буденовки. Прохожие, зябнущие под стылым ноябрьским ветром, невольно приноравливались идти в ногу с этими веселыми красными курсантами.

Ворота Броневой школы Рабоче-Крестьянской Красной Армии, разместившейся сейчас, в конце 1919 года, в громадном здании бывшего 1-го кадетского корпуса, распахнулись. Курсант-часовой с посиневшим от холода лицом распрямился, заулыбался и вопреки уставу отсалютовал товарищам, подбросив винтовку «на караул». Он знал, что сегодня у взвода выпуск.

Курс обучения для будущих красных офицеров-броневиков рассчитан на 5 месяцев, но создавались и группы ускоренного выпуска, когда обстановка на фронтах становилась особенно накаленной. Тогда начальника школы и комиссара многие донимали рапортами с просьбой отправить на фронт: «Учиться будем потом, а сейчас беляков бить пойдем…» И надо сказать, что нередко эти просьбы удовлетворялись. Не потому, что командование не дорожило своими курсантами, которые все были как на подбор — молодец к молодцу, а потому, что дороже судьбы Республики Советов для них всех ничего на свете не было.

Курсантская группа, в которой учился Константин Калиновский, отбыла курс — с 15 июля по 15 ноября. Едва ли нужно рассказывать, в какое предельно трудное для революции время обучались воинскому мастерству эти 26 человек, в большинстве бывалые солдаты, испытавшие огонь и железо, познавшие и победы и поражения на бесчисленных фронтах гражданской войны. От них не принимали рапорты об отправке на передовые позиции ни в конце июня, ни в июле, когда Врангель занял Царицын, а Деникин захватил Крым, Донбасс, Харьков и Добровольческая армия рвалась к Москве; их обучали и в августе, когда белопольская интервенция захлестнула Минск, докатилась до Березины, Мозыря, Новоград-Волынска, Проскурова; в сентябре и октябре, когда пали Курск, Воронеж, Орел, от курсантов требовали знаний и знаний, ничего больше… Республика, напрягая силы, отбиваясь и переходя в наступления, сдавая города и вновь освобождая их, дальновидно и непреклонно ковала кадры будущих красных командиров.

Так и доучились Константин Калиновский и его товарищи.

Калиновский, стоя в строю, слушает приказ по Броневой школе. Он выпущен вторым — это большое отличие, ведь в их группе немало способных, опытных, боевых броневиков.

Сегодня начинается новый этап- в его жизни, этап важный и ответственный. До сих пор он отвечал только за самого себя, за свои поступки. Теперь этот период своеобразного «индивидуализма» окончился — он будет в ответе и за своих подчиненных, за их действия и за их жизни — их настоящее и будущее. Он не боится ответственности — он только понимает все великое значение этой ответственности.

Месяц назад ему исполнилось 22 года, из них больше двух лет отдано армии и войне. В начале июля 17-го года, в те самые дни, когда в Петрограде «демократическое» Временное правительство проливало кровь мирных демонстрантов, он прямо из восьмого класса 2-й московской гимназии добровольно пошел на военную службу, как говорили тогда — «охотником на правах вольноопределяющегося».

Теперь он может по достоинству оценить смысл этого своего поступка: в нем было слишком много безоглядного мальчишеского романтизма и слишком мало внимания к тому, о чем спорили на бесчисленных митингах и собраниях. Двадцатилетнего юнца — тогдашнего Костю Калиновского — полностью удовлетворяла ни с чем в мире не сравнимая должность бомбардира 4-го отдельного полевого дивизиона тяжелой артиллерии… Октябрьский переворот развеял этот розовый утренний туман, заставил на мир посмотреть другими глазами. Уже не через панораму бомбардирского прицела… И все оказалось гораздо сложнее, чем это представлялось: мир раскололся надвое, и каждая из противных сторон предъявляла на душу его, бомбардира Калиновского, свои права. «Ты дворянин, сын верного царю и отечеству офицера, — взывала одна сторона, — что общего у тебя с этими хамами, «товарищами», узурпаторами власти…» — «Вспомни, товарищ, — обращалась другая сторона, — свое детство и юность. Трех лет ты остался без отца, мало детских радостей повидал ты в родном Смоленске, а потом в Москве. Ты ли не видел, как одни только трудились и голодали, а другие — сытые — властвовали жестоко и нагло?.. Мы зажгли пожар мировой революции, мы взяли власть в свои руки для того, чтобы не было больше в мире голодных и бесправных. Товарищ Ленин, наша большевистская партия сегодня зовут к защите первой в мире республики трудящихся. Тебе ли оставаться в стороне от борьбы?»

И тогда он, Константин Калиновский, достаточно красноречиво ответил на вопрос о своих социальных и классовых симпатиях — в июне 1918 года он пошел добровольцем в Красную Армию.

То было страшное время для молодой республики. Огненное кольцо фронтов отторгло от страны три четверти ее территории. Борьба шла на пределе — решался вопрос: быть или не быть России советской.

И уж на тех, кто в ту пору отдал себя в распоряжение республики, она могла рассчитывать полностью и до конца.

Юный бомбардир был среди них.

В составе артиллерийского дивизиона особого назначения Калиновский прибыл в 6-ю армию Северного фронта. Армия прикрывала от англо-американских интервентов и белогвардейцев, наступавших из районов Архангельска, Онеги и с Урала, северные районы страны, дороги на Вологду, Котлас, Вятку.

В тяжелых боях под Шенкурском артиллерийский наблюдатель Калиновский обратил на себя внимание своих командиров как смелый, дельный, инициативный красноармеец.

Способный к технике, неплохо знающий историю, отлично разбирающийся в политической обстановке, он с какой-то особенной страстью вникал во все сложности и тонкости военного дела. Эта страсть проявлялась все отчетливей. На глазах командиров и товарищей формировался цельный, волевой, мужественный характер человека, которому трудно подобрать иное название, кроме как «военная косточка». Но для себя Константин еще не выбрал окончательно военную специальность.

Он искал, и ему помогали искать. Летом 1919 года командование предложило Калиновскому отправиться в Москву учиться в Высшей военно-автомобильной и броневой школе.

Он с большой радостью принял это новое назначение.