В этих операциях, сорвавших все планы, врага, 1-я Партизанская кавбригада действовала, как правило, по тылам врага, налетая и днем и ночью.
На одном таком ночном налете хочется остановиться особо. Здесь проявилось большое тактическое мастерство Жлобы. Штаб бригады расположился на хуторе Огареве. Все уже думали об отдыхе с ночевкой. И вдруг неожиданный приказ: «Усиленно кормить лошадей, не расквартировываться».
Командиры полков пришли к Жлобе.
— В чем дело?
Жлоба в ответ хитро прищурился.
— Ночной налет надо сделать. Чувствуете: выдыхаются беляки. Отступают. Но огрызаются больно. Дух сломить надо, в панику их вогнать. Тогда легче дело пойдет. И Новочеркасск скорее возьмем. А обстановка сложилась такая: по данным разведки, четвертая кавалерийская бригада корпуса генерала Коновалова сосредоточивается в слободе Березняги. Сейчас, — Жлоба взглянул на часы, — семнадцать часов пятьдесят пять минут. Не исключена возможность, что они еще сегодня поведут наступление на хутор Богомолов, занятый нашим авангардом. Значит, надо атаковать их неожиданно. Такой неожиданностью и будет для них ночной налет.
Раздался цокот копыт. Вздыбив взмыленного коня, связной доложил Жлобе:
— Товарищ командир, белые начали наступление на хутор Богомолов силами двух-трех полков.
Ударили в колокол, и через десять минут бригада выстроилась на хуторской площади.
— Товарищи! — обратился Жлоба к бойцам. — Беляки осмелели. Сейчас на ночь глядя они ведут наступление на хутор Богомолов. Так покажем же им, что и ночью мы умеем рубать их не хуже, чем днем! Приказываю всем повязать через правое плечо белые повязки, чтоб в ночном бою не порубать друг друга.
Через полчаса бригада на рысях подошла к хутору Богомолову. Впереди слышались крики «ура». Белые атаковали хутор. Развернутая лавой бригада Жлобы с двух сторон обогнула хутор и контратаковала наступавшие колонны белых. Началась страшная рубка. Смятые, опрокинутые, белые в панике отступали. Но им на помощь пришла еще одна кавалерийская бригада.
Белые одиннадцать раз переходили в контратаку, и все безуспешно. Окончательно сломленные, они начали отходить. Мы по пятам преследовали их. Но в это время разведка донесла: на нашем правом фланге обстановка ухудшилась. Целая новая кавбригада белых вот-вот ударит нам во фланг, выручая отступающих. Жлоба мгновенно оценил обстановку и отдал приказ остановиться и незаметно отойти назад, к хутору Богомолову.
Командиры полков были недовольны.
— Как же так?! — возмущался один из них. — Только сели белякам на плечи — и на тебе — отход.
Жлоба тихо рассмеялся.
— Ты послушай, что сейчас будет, — сказал он недовольному командиру.
Тот недоуменно пожал плечами.
Прошло минут двадцать, и впереди, там, где еще недавно вела бой наша бригада, раздалось мощное «ура» и началась ожесточенная перестрелка.
— Как в сук влепили! — торжествующе сказал Жлоба. — Слышь, — обернулся он к командиру полка. — Это белые, которые нам во фланг зашли, «нас» бьют.
Целый час били белые друг друга, пока не поняли своей ошибки.
700 человек убитых и раненых, 22 пулемета, больше 200 лошадей — вот во что обошелся белым ночной налет лихой бригады Жлобы. Наши полки имели ничтожные потери.
Через несколько дней, следуя по пятам разбитого конкорпуса генерала Коновалова, наш Конный корпус подошел к Новочеркасску. Командующий Донской армией генерал Сидорин решил дать большевикам под стенами своей столицы генеральное сражение, выдвинув навстречу все резервы — до 12 тысяч конницы и пехоты. Впереди двигались танки, а за ними — конница. В авангард вышла 1-я Партизанская кавбригада. Она в упор из орудий расстреляла три английских танка; перейдя в контратаку, обратила конницу противника в бегство и первой ворвалась в Новочеркасск.
По поводу взятия Новочеркасска газета «Правда» 10 января писала:
«Осиновый кол вбит в самое сердце контрреволюции. Ее главной опоры — Донской армии — не существует. Остатки ее бегут, гонимые нашими частями…»
В феврале 1920 года корпус был переименован в 1-й Конный корпус Жлобы, его же и назначили командиром.
Форсировав 28 февраля Маныч, корпус устремился во фланг и тыл 3-му Донскому корпусу, заставив его отойти от Ростова и Новочеркасска.
В бою под Хомутовской кавалерия Жлобы разгромила части 3-го Донкорпуса, захватив много пленных и богатые трофеи. Противник, оставив Хомутовскую, в панике бежал. Командующий Кавказским фронтом Тухачевский писал комкору Жлобе 28 февраля 1920 года:
«Только Жлобе, комкору 1-го Конного.
РВС Кавказского фронта поздравляет Вас с блестящими победами и радуется, что вместо вялых действий конкорпуса (при Думенко) мы теперь видим пример смелых действий лихой конницы! Желаем Вам в дальнейшем тех же успехов и надеемся, что под Вашим руководством конкорпус забудет о своих флангах и будет помнить только о флангах и тыле противника…»
А на следующий день приказом по войскам Кавказского фронта комкор был награжден высшей боевой наградой — орденом Красного Знамени.
По показаниям пленных, Деникин собирался дать красным войскам генеральное сражение на рубеже реки Бейсуг. Этот рубеж укреплен был очень сильно. Противник сосредоточил здесь до 15 тысяч сабель, стянув сюда всю кавалерию Донской армии.
Жлоба срочно известил об этом командарма Уборевича.
Рано утром 12 марта войска 9-й армии двинулись в наступление. Подойдя к станице Березанской, ударная группа во главе с корпусом Жлобы под прикрытием артиллерии атаковала противника. Белые, надеясь на численное превосходство в коннице, перешли в контратаку. Началась страшная битва. Конные массы — до 20 тысяч с обеих сторон — до восьми раз сходились в атаку. Не выдержав натиска красной конницы, противник обратился в бегство.
10 верст гнали белых жлобинцы. Все поле боя было усеяно трупами.
16 марта корпус Жлобы и все дивизии 9-й армии вышли на исходные позиции. Начался штурм Екатеринодара (Краснодара). 1-я Партизанская кавбригада прорвалась к железнодорожному мосту и отрезала белым пути отступления.
В городе началась паника. Белые капитулировали.
После взятия нами Екатеринодара командование Кавказского фронта предложило Жлобе в двухнедельный срок реорганизовать корпус, развернув его в две кавдивизии, каждая из двух бригад трехполкового состава. Начальниками дивизий стали М. Белов и М. Лысенко.
Полки пополнялись добровольцами — казаками, иногородними и горцами, ингуши выставили целый полк на своих конях. Когда формирование корпуса уже подходило к концу, был получен приказ срочно перебросить корпус в Таврию.
К тому времени на Крымском фронте создалось критическое положение. Армия Врангеля, выйдя с Крымского полуострова, к двадцатым числам июня продвинулась в северные районы Таврии, угрожая Донбассу.
С появлением корпуса Жлобы на правом фланге противник приостановил наступление, стараясь разгадать, куда направит свой удар эта конница.
По замыслу командования Юго-Западного фронта корпус должен был совершить глубокий рейд в тылы армии Врангеля; разгромить Донской корпус генерала Абрамова, захватить Мелитополь и отрезать пути отступления войскам противника, чтобы затем общими силами 13-й армии уничтожить его.
Создавалась Ударная конная группа 13-й армии, а командующим этой группы назначался Жлоба.
В частях корпуса шла подготовка к рейду. Жлобу тревожило то обстоятельство, что он не получил обещанных ему самолетов, броневиков и приданную на время операции 42-ю пехотную дивизию. Но Жлобе уже ничего не оставалось делать, как отдать приказ о выступлении, так как приказ по армии был отдан.
Вскоре произошел первый бой. Хотя он и закончился полным разгромом 2-й Донской дивизии белых, но нами было потеряно три бронемашины из шести. Бой этот показал, что двигаться вперед без бронемашин и авиации нельзя. Нельзя еще и потому, что соседи не смогли продвинуться вперед ни на шаг. А двигаться вперед с незащищенными флангами опасно.
Сообщая командованию армии о результатах боя под Черниговкой, Жлоба, несмотря на победу, предлагал задержаться в Черниговке до подхода двух бронеотрядов и 42-й резервной дивизии. Но новый приказ гласил: «Продолжать наступление, развивая достигнутый успех».