С рассветом со стороны корниловских окопов донеслась торопливая дробь барабанов. В серой мути поднялись над брустверами, развернулись тяжелые полотнища знамен, четко, как на параде выровненные, двинулись на красных цепи.
— Ну, ну, пусть позабавятся, здесь слабонервных не будет, — зло процедил Куйбышев, в бинокль наблюдавший за боем. — Комэск! — бросил он стоявшему поблизости командиру конников.
Тот с надеждой подался вперед.
— Атакуем?
— На горячих воду возят, — прервал его комбриг. — Не атакуем, но чтоб готовы были. Сейчас не время, выкосят вас как миленьких. А надо будет — пойдете. Телефон, — связист быстро подал трубку. — Не волнуешься? — неожиданно смягчившимся голосом произнес Куйбышев в кожаный раструб микрофона. — Передай по цепям, чтоб как вчера — на двести метров без выстрела. Мы их тоже с психологией встретим.
Томительно тянутся минуты. Вот уже сюда, на командный пункт, доносится тревожный гул барабанов, в светлом диске цейсовского окуляра видно, как идущий впереди цепи офицер взмахнул шашкой, качнулись вперед, упали на подставленные ладони винтовки, строй ощетинился сталью…
И разорвалась, раскололась гнетущая тишина. Залп, другой, третий, и заколебались, затоптались на месте корниловские цепи, не в силах перейти невидимый и страшный рубеж.
— Связь с начдивом! — кинул Куйбышев телефонисту. — Петр Адрианович? Беру на себя командование восьмидесятым. Да, попробуем на плечах. Думаю, должны. Есть действовать по обстановке. — И, повернувшись к военкому бригады, закончил: — Вы держите связь с начдивом, а я пойду к комполка. Они ведь не уймутся, снова пойдут, а мы людей в штыковую поднимем да рванем вперед. — И, не сгибаясь, как всегда неторопливый, зашагал по неглубокому ходу сообщения.
В 10 утра, истребив в штыковом бою ударную роту корниловцев, первый батальон 80-го полка ворвался в Орел. Несколько раньше в город пробились передовые части 76-го полка, в котором находился начдив Солодухин, а через несколько часов с запада вступили части Эстонской дивизии, с юго-запада — латышские стрелки. Орел был взят. Закрепляя успех, части Красной Армии развернули наступление в направлении Курска.
В эти дни, оценивая положение на Южном фронте, В. И. Ленин писал: «Наступает момент, когда Деникину приходится бросить все на карту… Вот почему мы имеем основание думать, что теперь приближается решающий момент на Южном фронте».
И действительно, победа под Орлом ознаменовала собой поворот в ходе кампании. 20 октября 9-я стрелковая и Эстонская дивизии начали наступление на станции Стишь и Еропкино. Противник — отборные офицерские части генерала Кутепова — оборонялся отчаянно. В течение недели белогвардейцы под прикрытием бронепоездов и тяжелой артиллерии беспрерывно контратаковали наши части. Контратаковали и… отходили, не в силах сдержать наступательного порыва бойцов Красной Армии.
К вечеру 7 ноября бригада Н. В. Куйбышева, которую поддерживали 73-й и 78-й стрелковые полки, овладела городом Мало-Архангельском, захватив богатые трофеи.
Начдив Солодухин, высоко оценивший оперативное мастерство комбрига-3, поручает ему сформировать ударную группу и, прорвав фронт на участке Охочевка, выйти в тыл деникинцам, обороняющим станцию Курск. Вечером 15 ноября, после жестоких кровопролитных боев, комбриг Куйбышев докладывает П. А. Солодухину о выполнении приказа.
17 ноября в бою под деревней Долгая Клюква Н. В. Куйбышев умелым маневром создает угрозу к окружения значительных сил противника. Части 3-й бригады разбили Черноморский полк белых, захватили богатейшие трофеи и, выйдя к линии железной дороги Курск — Белгород, перерезали деникинцам путь отступления. Через два дня части противника оставили город Курск.
«Курск пал под мощным натиском красных воинов 9-й стрелковой дивизии… главную роль во взятии г. Курска сыграла наша 3-я бригада, которая, невзирая на страшные метели и морозы, быстрым продвижением вперед, нанося удар за ударом по противнику… достигла линии Курск — Белгород, чем отрезала пути отступления противнику по этой линии, и, выйдя на линию деревень Лебяжье — Букреево, создала угрозу полного окружения г. Курска, под влиянием этой угрозы окружения… противник 19 ноября с. г. поспешно оставил г. Курск… его полки… продолжают спешно отступать на юг к г. Обояни.
Начдив-9 Солодухин
Политком Восков».
Так оценило командование дивизии роль, которую сыграли в освобождении Курска бойцы 3-й бригады. А через несколько дней потертый френч ее командира украсила боевая награда — орден Красного Знамени.
Итак, меньше чем за полтора месяца весь деникинский фронт был взломан, силы его армии в корне подорваны. В этой обстановке Реввоенсовет Южного фронта принимает решение о создании мощной и подвижной ударной группы, которая могла бы обеспечить преследование противника, не давать ему закрепляться и добиться окончательного разгрома деникинцев. В группу вошли I Конная армия, созданная на базе кавалерийского корпуса С. М. Буденного, а также 9-я и 12-я стрелковые дивизии.
Наступление красных частей развивалось успешно. Несмотря на ожесточенное сопротивление, к середине декабря после тяжелых боев под Тимом, Щиграми, Новым Осколом, Старобельском Добровольческая армия была вынуждена отступить на рубеж реки Северный Донец. Начались бои за Донбасс, бои, в которых вновь в полной мере проявилось военное мастерство комбрига Н. В. Куйбышева.
19 декабря части бригады с приданными ей подразделениями овладели переправой через Северный Донец; 25-го в ожесточенном встречном бою со 2-й дивизией белых выбили противника из деревни Селимовка и за два дня до наступления Нового года вместе с другими полками 9-й стрелковой и кавалеристами Буденного ворвались на станцию Дебальцево. Пал последний укрепленный район белых в Донбассе.
В начале января для окончательного разгрома остатков отступающего противника ударная группа развивает наступление одновременно в двух направлениях. Конная армия движется к Ростову-на-Дону, а 9-я стрелковая дивизия поворачивает к Таганрогу. Вечером 6 января город был занят. Части 9-й дивизии захватили здесь большие трофеи: 15 тысяч винтовок, 150 пулеметов, 60 тысяч снарядов, свыше 60 орудий и бомбометов, больше 20 танков и бронеавтомобилей. Но, самое главное, армия Деникина со взятием Таганрога была разрезана на две части и лишилась основного порта, через который шло все ее снабжение. За отличия в боях по овладению Железнодорожными узлами Донецкого бассейна, за успехи 3-й бригады в наступлении от Орла до Таганрога Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет наградил командира бригады Николая Владимировича Куйбышева именными золотыми часами.
А через несколько дней, сдав бригаду новому комбригу-3 А. Д. Локтионову, Н. В. Куйбышев принял командование 9-й стрелковой дивизией: начдив Солодухин по предложению Г. К. Орджоникидзе был отозван в распоряжение Реввоенсовета Кавказского фронта. Сменился в дивизии и военком. Семен Петрович Восков вскоре после взятия Таганрога свалился в смертельном тифе. На его место был назначен старый большевик, уроженец Курской области Григорий Тимофеевич Таран.
Хорошая боевая дружба накрепко связала этого профессионального революционера с кадровым офицером Куйбышевым. Энергичный, порывистый здоровяк Таран, казавшийся из-за окладистой бороды много старше своих 32 лет, пользовался у бойцов редкой популярностью. Прекрасно знающий жизнь и города и деревни, он был неизменным советчиком бойцов во всех личных делах. За глаза в частях его часто называли «бородой» и «батькой». Но эти сугубо гражданские ласковые прозвища не мешали Григорию Тимофеевичу быть строгим и требовательным командиром, прекрасным воспитателем, подлинным военкомом, способным в трудную минуту увлечь за собой красноармейцев, помочь им реализовать замысел начдива.
А Николай Владимирович был для Тарана замечательным учителем военного мастерства, наставником, как говорил Григорий Тимофеевич, «красной полевой академии». И позже, в боях под Ростовом и на Кубани, при разгроме врангелевских десантов под Константиновной и штурме Волновахи, военком Г. Т. Таран не раз делом доказывал, что время, проведенное вместе с начдивом над тактическим разбором боевых операций, не прошло для него даром.