В начале 1917 года Чапаева после очередного ранения отправили в тыл и зачислили в команду выздоравливающих. Февральская революция застала его в Саратове. После июльских событий в Петрограде Чапаев переехал в Николаевск (поближе к родным местам) и был зачислен в расквартированный здесь 138-й запасный пехотный полк.
В этот период Временное правительство, опасаясь роста революционных настроений в армии, решило укрепить свои позиции авторитетом заслуженных фронтовиков. Оно переводит в другие части неугодных младших командиров и заменяет их более надежными, ища в них опору своему режиму. Такое продвижение по службе выпало и на долю Василия Ивановича.
Чапаева назначили фельдфебелем 4-й роты 138-го запасного полка. Но Чапаев оказался плохой опорой Временного правительства. Вскоре после зачисления в полк Василий Иванович прочно встал на позицию большевиков, был избран председателем ротного солдатского комитета, а затем и членом полкового комитета. Солдатский комитет неоднократно выдвигал Чапаева на должность командира роты. Но Василий Иванович каждый раз отказывался, считая, что это назначение свяжет ему руки, так как он должен будет тогда проводить в жизнь приказы командования Временного правительства.
Чапаев быстро подружился с руководителем николаевских большевиков — донецким шахтером, старым членом партии В. И. Ермощенко. Эта дружба имела для Василия Ивановича большое значение: в обществе закаленного большевика он быстро рос политически, набирался у него духовной стойкости. Пребывание в Николаевске было памятно для Василия Ивановича еще и тем, что именно здесь начался боевой путь легендарного красного начдива.
Когда в Николаевск пришло известие о победе Октябрьской революции в Петрограде, местный большевистский уком созвал экстренное партийное заседание. Было принято решение захватить власть.
10 ноября (по новому стилю) уком объявил о создании революционного комитета (ревкома). Председателем его был выбран В. И. Ермощенко, начальником николаевского гарнизона — В. И. Чапаев. Одновременно решили создать Николаевскую уездную трудовую социалистическую коммуну во главе с советом народных комиссаров.
13 декабря 1917 года Чапаева выбрали командиром 138-го запасного пехотного полка. Более половины полка составляли выходцы из кулацких семей. Надо было принимать срочные меры, чтобы укрепить вооруженные силы коммуны. Чапаев поставил перед Николаевским советом народных комиссаров вопрос о демобилизации всех солдат полка. Взамен он предлагал создать на добровольных началах отряд Красной гвардии.
17 декабря это предложение одобрили на совместном заседании уездного Совета солдатских и рабочих депутатов и III уездного крестьянского съезда, на котором председательствовал Чапаев. Утвердили Положение и Устав Красной гвардии.
За несколько дней Чапаев сформировал отряд красногвардейцев в несколько сот человек. В него вошли наиболее преданные революции солдаты 138-го полка, а также рабочие и батраки.
Но не дремала и местная контрреволюция. С фронтов начали возвращаться царские офицеры, ставшие оплотом белогвардейщины. Для николаевских коммунаров настало время грозных испытаний.
20 декабря 1917 года земцы (гласные депутаты земской управы) созвали в Николаевске свой уездный съезд. Ревкому стало известно, что они вместе с эсерами и меньшевиками готовят восстание.
Узнав об этом, Чапаев с небольшой группой красногвардейцев поспешил к зданию земской управы. Вот и зал, где заседают земцы. Василий Иванович распахнул дверь. Заметив красногвардейцев, оратор поперхнулся на полуслове. Зал замер. В тишине четко раздался голос Чапаева:
— Съезд объявляю закрытым. Делегатам — разойтись! Президиуму остаться на месте: вы арестованы.
Поднялся шум, крики, свист. Но решимость Василия Ивановича и грозный вид красногвардейцев подействовали. Земцы стали расходиться.
На другой день, едва забрезжил рассвет, город забелел листовками: комитет социалистов-революционеров призывал население «сбросить иго узурпаторов-большевиков».
Несколько дней прошло спокойно. Как вдруг ночью на Соборной площади ударил набат. На колокольный звон повалила «приличная» публика: купцы, гимназисты, офицеры. Прибежал и кое-кто из красногвардейцев, спросонья не разобрав, в чем дело. Озверевшая толпа смяла их, поволокла к стенке.
Неожиданно послышался шум мотора. Поводя рылом «максима», выкатил грузовик. На нем — Чапаев. Пулемет огрызнулся раз-другой. Толпа дрогнула, начала таять. В это время подоспели красногвардейцы. Организаторов мятежа арестовали.
Потерпев неудачу в Николаевске, белое офицерство перенесло свою деятельность в деревни уезда. Там сколачивались кулацкие банды, тайно запасалось оружие.
В начале января 1918 года в крупном селе Большие Глушицы вспыхнул кулацкий мятеж. Кулаки арестовали членов местного Совета, многих из них зверски замучили.
Медлить было нельзя. Николаевский совнарком на экстренном заседании постановил: послать отряд красногвардейцев под командованием Чапаева на подавление мятежа. Не мешкая, в ту же ночь отряд выступил в поход. До Глушиц было 120 километров. Крепчали рождественские морозы. Как нарочно, разыгралась пурга. Двое суток почти безостановочно двигались красные бойцы по снежному морю, увязая в сугробах, леденея на ветру.
В предрассветный час Чапаев поднял бойцов в атаку. В село ворвались с четырех сторон. Враг был застигнут спящим. После короткой перестрелки мятежники сдались.
Один за другим вспыхивают кулацко-эсеровские мятежи. На подавление их то и дело посылают отряд Чапаева. Чапаев не только арестовывает мятежных главарей и восстанавливает советскую власть. Он накладывает на кулаков еще контрибуции деньгами и хлебом. Деньги сдает в советскую казну, а хлеб отправляет в центр, для голодающих московских и петроградских рабочих. Отобранным у кулаков оружием Чапаев вооружает местную бедноту и формирует из бедняков и батраков отряды Красной гвардии, обучает их военному делу, подбирает способных командиров. Впоследствии эти отряды составили ядро прославленных чапаевских частей.
В боях крепнет мастерство Чапаева-военачальника, быстро растет его авторитет среди красноармейцев. 24 января 1918 года Николаевский совнарком избирает его военным комиссаром коммуны.
Суровая жизненная школа, пройденная Чапаевым, помогала ему наводить революционный порядок в отрядах.
Василий Иванович был до болезненности щепетилен в денежных делах. В пору конфискаций огромных состояний буржуазии и дворянства, когда учет ценностей зачастую производился без описей, на глазок и, чего греха таить, кое-что прирастало к липким лапам проходимцев, Василий Иванович всегда строго следил за тем, чтобы каждая вещь регистрировалась и немедленно сдавалась в советскую казну и обязательно под расписку. Хранить конфискованные ценности в денежных ящиках отрядов он запрещал во избежание возможного хищения.
Как-то летом 1918 года Чапаев повстречал на дороге один из красногвардейских отрядов. Сгущались сумерки. Вместе с отрядом Чапаев заночевал в пустующем помещичьем доме. Бойцы сгрудились вокруг Василия Ивановича. Сама собой затеплилась беседа.
— Вы, ребята, здесь не берите и не колите ничего. Это все теперь наше, общее. Берите только то, что нужно для войны, — лошадей, к примеру, телеги. А прочее не троньте. В краденом проку нет. Вот уничтожим врагов и завоюем для всех хорошую жизнь.
В результате быстрых и неутомимых рейдов чапаевского отряда к весне 1918 года сопротивление кулаков Николаевского уезда, возглавляемое эсерами и белогвардейскими офицерами, было сломлено.
Уже первые победы Чапаева над мятежниками показывают недюжинные военные способности будущего начдива. Но еще заметнее в ту пору была беспримерная личная храбрость Василия Ивановича.
Авторитет Чапаева среди красногвардейцев был очень высок. Он держался прежде всего на том, что Чапаев был храбр, всегда находился в самой гуще боя. Он не бежал от трудностей, а искал их: где упорнее всего сопротивление врага, где появилась опасность прорыва красногвардейских рядов, туда спешил Василий Иванович.