По распоряжению Временного правительства командующий военным округом отдал приказ, в котором предписывалось «очистить Петроград от вооруженных людей, нарушающих порядок». На другой день было отдано распоряжение об аресте В. И. Ленина. Вождь революции, партия большевиков ушли в подполье.
Раскольников вернулся в Кронштадт. Он много пишет. «Голос правды» рассказывал о происходящих событиях. Редакция получала статьи из Петрограда. Газета временно заменила «Правду». Почти весь ее тираж сразу же из типографии на пароходах доставлялся в Петроград.
В ночь на 13 июля мичман Раскольников был арестован и посажен в «Кресты». Вместе с ним за тюремной решеткой оказались также Дыбенко, Антонов-Овсеенко и Рошаль. Их дело было приобщено к общему процессу готовящегося, но не свершившегося суда над Лениным. После трехмесячного заключения Раскольников и его товарищи были освобождены. Помогли моряки Балтики.
За окном холодный осенний дождь. Деревья в Петровском парке стоят раздетые. Склянки на кораблях, стоящих у причала, пробили семнадцать часов. Уже темно. На улице тишина. Раскольников в комнате один. Читает письмо Ленина к товарищам большевикам, участвующим на областном съезде Советов Северной области. Фразы медленно проплывают перед глазами:
«…Наша революция переживает в высшей степени критическое время… Момент такой, что промедление поистине смерти подобно».
Ленинские мысли овладевают сознанием, ведут за собой.
«Лозунг «вся власть Советам» есть не что иное, как призыв к восстанию».
Ленин как бы беседует с ним, мичманом Раскольниковым. Говорит ему:
«Флот, Кронштадт, Выборг, Ревель могут и должны пойти на Питер… свергнуть правительство Керенского…»
Он читает и ясно видит, что нужно делать, куда зовут его партия, Ленин.
«Да, промедление смерти подобно», — повторяет он ленинские слова. Твердой матросской походкой, как будто под ним качающаяся палуба корабля, он не спеша ходит по комнате. Обдумывает… «Надо собрать комитет. Немедленно…»
До глубокой ночи шло заседание комитета. Обсуждали, как лучше выполнить указания Ленина.
Утром снова Петроград. Он в Центральном Комитете партии. Беседа с Я. М. Свердловым. Раскольникова направляют для подготовки к вооруженному восстанию в Новгород и Лугу.
— Эти пункты для нас сейчас особенно важны, — объяснил Яков Михайлович. — Через них проходят войсковые соединения, которые по вызову Временного правительства прибывают с фронта в Петроград. Вместе с местными партийными комитетами нужно любыми средствами распропагандировать эти войска, не допустить их прихода в революционную столицу, задержать хотя бы на несколько дней.
Помолчав, Свердлов добавил:
— А в Кронштадте дела надежнее. Обойдутся без вас.
Поездка по грязным осенним дорогам. Выступления на солдатских митингах. Горячие схватки с эсерами и меньшевиками. Откровенные беседы с офицерами… Целая неделя без сна и отдыха. Но усталости никакой. Чувство огромной удовлетворенности: сделано что-то большое, очень важное. Некоторые полки так и не дошли до Петрограда, где в эти Октябрьские дни решалась судьба России, судьба народа. Вооруженное восстание победило. Власть перешла в руки рабочих и крестьян.
Утром 8 ноября Раскольников был уже в Смольном. Здесь — штаб революции. Зашел к Антонову-Овсеенко. Тот занят, еле успевает отвечать на телефонные звонки, отдавать распоряжения. К нему то и дело входят с докладами красногвардейцы, матросы, солдаты. Поговорить так и не удалось.
В комнату вошел Ленин. Поздоровался за руку. Настроение у него хорошее. Он улыбался. Расспросил, как чувствуют себя фронтовики. Раскольников не успел ответить. Владимира Ильича вызвали срочно к прямому проводу. Вбежал раскрасневшийся от холодного ветра Бонч-Бруевич. Торопливо рассказал о последних событиях в Петрограде и куда-то снова убежал, не простившись, сказав лишь одну короткую фразу:
— Красногвардейцев надо проинструктировать…
Снова появился Ленин. Он отдал распоряжение Антонову-Овсеенко о посылке опытного агитатора навстречу отряду самокатчиков, который вот-вот будет в Петрограде.
— Кого же послать? — спрашивал Владимир Ильич, ни к кому не обращаясь.
— Раскольникова, — выпалил Антонов-Овсеенко.
— Правильно, — подтвердил Ленин, и его снова позвали к телефону.
Через несколько минут Раскольникову вручили мандат, написанный на бланке военного отдела исполкома Петроградского Совета:
«Военно-революционный комитет делегирует тов. Раскольникова для встречи войск, прибывающих с фронта, на Варшавский вокзал и назначает его комиссаром прибывающих войск».
Подписал председатель ВРК Н. И. Подвойский.
Выполнив задание, Раскольников вернулся в город. Его вызвал к себе Ленин. Положение под Петроградом осложнилось. Войска Керенского и Краснова заняли Гатчину.
Владимир Ильич сидел в большом кабинете бывшего штаба военного округа. Перед ним на длинном столе лежала карта окрестностей столицы. За столом сидели Подвойский и Антонов-Овсеенко.
— Какие суда Балтийского флота вооружены самой крупной артиллерией? — сразу спросил Ленин.
— Дредноуты типа «Петропавловск», — быстро ответил Раскольников. — Они имеют по двенадцати двенадцатидюймовых орудий в башенных установках, не считая более мелкой артиллерии.
— Хорошо… — продолжал Владимир Ильич. — Если нам понадобится обстрелять окрестности Петрограда, куда можно поставить эти суда?
— Ввиду глубокой осадки линейных кораблей и мелководья Морского канала проводка столь крупных судов в Неву невозможна…
— Так каким же образом можно организовать оборону Петрограда судами Балтийского флота? — спрашивал Ленин, пристально вглядываясь в лицо Раскольникова.
Тот, немного подумав, сказал:
— Линейные корабли могут стать на якорь между Кронштадтом и устьем Морского канала, примерно на траверзе Петергофа. Помимо непосредственной защиты подступов к Ораниенбауму и Петергофу, они будут обладать значительным сектором обстрела и в глубь побережья.
Добавил:
— Что касается Невы, то здесь «Аврору» можно усилить другими крейсерами с артиллерией от восьми до десяти дюймов, а также миноносцами.
Владимир Ильич тут же заставил Раскольникова показать все это на карте, точно обозначив границы секторов обстрела. Ленин сказал, что тотчас же отдаст распоряжение в Гельсингфорс о немедленной присылке в Петроград боевых кораблей.
— А вы, — обратился он к Раскольникову, — позвоните по телефону в Кронштадт. Сделайте необходимые распоряжения о срочном формировании еще одного отряда кронштадтцев. Необходимо мобилизовать всех до последнего человека. Положение революции смертельно опасное. Если мы сейчас не проявим исключительной энергии, Керенский и его банды нас раздавят.
— Есть! — по-флотски лихо ответил мичман. Он встал, положил руки «по швам». В его серых спокойных глазах заиграли огоньки радости.
Вызвать по телефону кого нужно Раскольникову не удалось. И он тут же сам едет в Кронштадт, срочно организует отряд моряков.
А положение под Петроградом становилось все опаснее. Контрреволюционные войска вступили в Царское Село. В городе вспыхнуло восстание юнкеров.
Гельсингфорс прислал в Петроград четыре миноносца: «Забияку», «Деятельного», «Победителя» и «Меткого». Они были направлены на боевые позиции к селу Рыбацкому. Крейсер «Олег» и линкор «Заря свободы» стали на якорь в устье Морского канала. Для связи с действующими частями в район Пулковских высот была высажена с кораблей группа корректировщиков.
С отрядом кронштадтских моряков Раскольников выехал под Пулково. Матросы доставили восемь орудий. Установили их на высотах.
Войска Керенского были разбиты. Опасность, нависшая над революционной столицей, миновала. Раскольникова вызвали в Военно-революционный комитет. Прибыл он туда далеко за полночь. Вошел в кабинет. Подвойский и Еремеев спали на стульях. Он разбудил их.