С этого момента он твердо решил стать летчиком.
Началась первая мировая империалистическая война. В сентябре 1914 года Ивана Ульяновича призывают в армию. На просьбу послать учиться в авиационную школу — непечатная брань, и все-таки… В октябре солдата Павлова назначают в 6-ю авиационную роту[2], находившуюся до войны в Одессе, а теперь уже отбывшую на фронт…
Месяц неопределенности, и — о счастье! — Иван Ульянович попадает в число солдат, направляемых в военно-авиационную школу в Гатчине. Но и здесь до середины декабря солдат и близко не подпускали к самолетам: с утра до вечера, с получасовым перерывом на обед, шла бессмысленная муштра — перебежки, падение по команде прямо в грязь и мордобитие за плохое равнение в строю… Наконец начинаются занятия, но не у самолетов, а в моторном классе. Однако радует упорный слух, что будет сформирована группа солдат и для обучения полетам. 29 марта 1915 года в эту группу был зачислен и Иван Ульянович Павлов.
3 апреля в 3 часа 25 минут дня Павлов впервые поднялся с инструктором в воздух — незабываемое событие в жизни каждого человека, посвятившего себя авиации! Иван Ульянович записывает в своем дневнике: «Мне беспредельно хорошо. Чувство совершенно неповторимое…»
11 июня — первый самостоятельный вылет, 18 августа — выдержан экзамен. Солдат Павлов формально уже летчик. Он умеет взлетать, летать по прямой, осторожно разворачиваться и благополучно садиться на землю. И это все. А этого мало, чтобы летать на фронте, сражаться с воздушным врагом. Новоиспеченные солдаты-летчики знают по слухам, что во Франции учат тому, как перевертываться в воздухе, делать мертвые петли, летать лучше птиц. Ничего этого Павлов не умеет, он не уверен, что завтра же не сорвется в штопор и не погибнет, как за несколько дней до этого погиб его инструктор…
В ноябре 1915 года в судьбе Павлова происходит знаменательное событие — его включают вместе с двумя другими «нижними чинами» мотористами в состав отправляемой во Францию русской авиационной миссии. Кружным путем к началу марта 1916 года миссия добирается до Англии и лишь к концу марта попадает в Париж.
Казалось бы, если в состав миссии включили летчика, то для того, чтобы он летал — испытывал закупаемые у союзников самолеты. На деле оказалось не так: вместе с солдатами-мотористами Павлова прикомандировали к моторному заводу «Испано-Сюиза» — изучать монтаж и эксплуатацию моторов. После нескольких месяцев — командировка на другой завод, на этот раз самолетный, фирмы «Фарман». Мечта усовершенствовать свое летное искусство оставалась только мечтой. Более того, Иван Ульянович начал серьезно опасаться, что забудет без практики и то, что знал, вовсе разучится летать! И никакие ходатайства перед офицерами миссии не помогали…
Помогли, как это ни странно, французы. Старательная работа Павлова на заводе побудила французских администраторов замолвить за него словечко перед безучастными соотечественниками, и почти через полгода после прибытия во Францию Иван Ульянович, наконец, оказывается в авиационной школе в Шартре, где и получает французский диплом военного и гражданского летчика.
Но этим обучение во Франции не кончилось: как отличника его посылают для дальнейшего усовершенствования в высшую школу воздушного боя в По, а оттуда после недолгой тренировки на самолетах истребительного типа — в специальную школу воздушной стрельбы в Казо. Успешно сдав и здесь все экзамены, 20 декабря 1916 года Павлов возвращается в По и проходит программу по групповым полетам, которые тогда еще только начинали входить в практику, по дальним перелетам с посадками на незнакомых аэродромах, по высшему пилотажу, атакам привязных аэростатов и, наконец, по воздушному бою с самолетами. Так, уже в феврале 1917 года Иван Ульянович становится законченным летчиком-истребителем. Давняя его мечта научиться летать лучше, чем птицы, исполнилась!
13 февраля 1917 года русская миссия, в том числе и Павлов, выехала на родину. В пути радиограммы принесли весть о Февральской революции. Царя скинули! Россией управляет Временное правительство. Солдаты повеселели, а офицеры миссии растерялись и замкнулись. Как же хотелось Павлову поскорее вступить на родную землю!
За несколько дней до бесславного июньского наступления Керенского Ивана Ульяновича назначили в 1-ю Авиационную группу армий Юго-Западного фронта, которой командовал знаменитейший ас царской авиации полковник А. А. Казаков, сбивший к тому времени 17 официально зарегистрированных немецких самолетов[4]. Эта группа наводила еще недавно страх на немецких летчиков, на чьих картах район ее действий обычно был обведен красной чертой — знак того, что отсюда немецкие самолеты не возвращаются.
После свержения самодержавия боевая деятельность группы почти полностью прекратилась. Летчики-офицеры предались беспробудному пьянству, сам Казаков отдалился от всего личного состава и не показывался на людях… Летали лишь несколько энтузиастов, в том числе и Павлов, которых, как говорится, хлебом не корми, а дай лишний раз побывать в воздухе.
За короткое время Иван Ульянович раз пятнадцать сталкивался с самолетами противника, но все безрезультатно, пока, наконец, 1 октября не одержал первую воздушную победу. Этот бой происходил так. Летая в районе Гусятина на высоте 4 тысяч метров, он увидел четыре немецких самолета — разведчик «альбатрос» и три истребителя «роланд». Они летели по направлению к нашему аэродрому, видимо намереваясь сбросить на него бомбы.
«Роланд», шедший рядом с «альбатросом», держался все время очень близко от него, а задние два несколько отстали. Когда первая пара начала делать на подходе к аэродрому разворот, «роланд» немного оторвался от своего ведущего, и Павлов стремительно проскочил между ними, чтобы оторвать противников еще дальше друг от друга. Быстрый, как мысль, маневр — и нос «ньюпора», на котором летел Иван Ульянович, направлен на «спину» немецкого истребителя. С 40–50 метров Павлов открывает огонь и отваливает влево, чтобы осмотреться и приготовиться к новой атаке.
Оказалось, что «альбатрос» за это время уже успел сбросить бомбы, но промазал, а задние два «Роланда» вплотную приблизились к месту боя. Иван Ульянович ждал, что вот сейчас они скопом на него навалятся, но этого не случилось — все четыре немца развернулись и полетели в сторону своего расположения. Только тот самолет, который был атакован первым, отстал, задымил и стал терять высоту.
Скоро Павлову удается его догнать, но немец еще пробует огрызаться: он делает левый вираж в расчете зайти в хвост русскому самолету, но «ньюпор» маневреннее, и Павлов заходит в хвост «роланду». Короткая очередь, «роланд» резко виляет в сторону, на мгновение замирает и затем почти вертикально с работающим мотором валится вниз, беспорядочно переворачивается и падает на землю…
Отыскав с воздуха ближайший подходящий участок, победитель приземляется неподалеку от поверженного врага. Самолет разбит вдребезги, мотор глубоко зарылся в землю, в обломках — труп летчика… «Когда я взглянул на эту картину, — пишет Иван Ульянович, — у меня впервые, как никогда до этого, мучительно сжалось сердце. То же самое могло быть и со мною, промелькнуло в голове… И, глубоко взволнованный, я тут же спрашиваю у собравшихся вокруг солдат: «Товарищи, кому нужно все это? Кому нужно, чтобы мы с вами так зверски убивали друг друга? Кто в этом заинтересован?»
И стоявший ближе других солдат с проседью, лет сорока пяти, ответил:
— Та це ж, товарищ летчик, надо для царiв та буржуев. Спытайте кого хочете из тiх, яки тут стоять, що ни для кого из нас война не треба!..
Вскоре подъехал на автомобиле изменивший для данного случая своему отшельничеству полковник Казаков. Начал горячо поздравлять с победой, пожимать (солдату!) руку, выражать восторг.
— Если бы я имел право, я бы только за один этот бой произвел вас в офицеры!
2
Авиационные роты в царской армии — административно-хозяйственные органы, обеспечивавшие два-три подведомственных им авиационных отряда.
4
Крупные истребительные группы, способные добиться в своем районе господства в воздухе, были созданы в русском воздушном флоте по инициативе летчика В. М. Ткачева. 1-й группой командовал Казаков, 2-й — Е. Н. Крутень — лучшие летчики царской авиации. Крутень погиб незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции, а Казаков после революции перелетел к белым, где и разбился в день эвакуации из Архангельска английских интервентов. У белых, на юге, оказался и Ткачев, где он был командующим авиацией Врангеля. Ныне, после долгих лет эмиграции, В. М. Ткачев — советский гражданин, пенсионер, работает как историк авиации.