Прошел еще год. Римляне, желая покончить с дерзким врагом, топтавшим безнаказанно Италию, сделали новый усиленный набор, и армия насчитывала до 100 тысяч человек. Новобранцы давали такую клятву: «Клянусь не предаваться бегству, не покидать своих рядов, разве только для того, чтобы взять оружие или спасти товарища». Выбраны новые консулы: Теренций Варрон и Павел Эмилий. Первый из них перед отъездом к армии обещал римлянам покончить войну разом, в первый же день, как только увидит неприятеля.
Силы Анибала были почти вдвое меньше, но в его рядах оставались еще старые солдаты, бравшие Сагунт, переходившие суровые Альпы. Кроме того, конница Анибала была лучше и больше, чем у римлян. Почти на виду неприятеля, Анибал сделал быстрое передвижение своей армии к крепости Каннам, где у римлян хранились большие запасы, и овладел, как крепостью, так и запасами. Прибывшие к своему войску, консулы подвели его на 6 верст к карфагенскому лагерю и завязали битву. Битвы хотел собственно Теренций Варрон; желал ее и римский народ. Медлительные действия Фабия никому не нравились; еще боялись, что итальянские народы, союзники Рима, устав от тягот войны и придя в разорение, перейдут на сторону карфагенян. Вот почему Теренций Варрон так смело себя вел, а после удачной схватки он стал еще смелее. Не говоря ни слова своему товарищу, он вывел войско из лагеря и построил его в боевой порядок. Расположение карфагенской армии и все распоряжения Анибала считаются до сих пор образцовыми. Зная привычку римлян, – бросаться в центр, – он поставил здесь менее надежные войска – галльские, вперемежку с испанскими, по 10 шеренг в глубину; по флангам у них стали африканцы, имея в глубину 16 шеренг. Почти всю кавалерию Анибал отдал под начальство Аздрубала и велел стать ему на левом фланге пехоты, примкнувши к реке Ауфиду; только 2 тысячи нумидов стали на правом фланге. Анибал двинул вперед свой центр уступами, а коннице Аздрубала приказал ударить на правый фланг неприятеля, состоявший из римских всадников. Римская конница не выдержала натиска и тотчас спешилась в надежде поправить дело, но это только навредило ей. Анибал сказал: «Это все равно, что отдать мне их связанными по рукам и по ногам». Римляне также двинули свой центр, причем велиты вступили в линию триариев[4], а принципы[5] – в линию гастатов[6]; 4-линейный строй обратился в 2-линейный строй, так же они сделали при Треббии. Галльская пехота подалась назад и весь карфагенский строй вогнулся дугой, на флангах которой стояли лучшие африканские войска. Как только римляне втянулись далеко в дугу, в них ударили с обеих сторон. В это время Аздрубал, сбивший как сказано, римскую конницу, объехал легионы сзади и ударил на другое крыло с тыла. Конница левого крыла, охваченная спереди нумидами, сзади Аздрубалом, рассеялась по равнине, с ней бежал и Варрон. Тщетно Павел Эмилий, прискакавший на поле битвы, тщетно прочие военачальники бросались вперед, желая прорвать центр карфагенской армии; за тонким строем галльской пехоты римляне встретили запасную пехоту, она задержала движение клина, а Аздрубал, повернувши свою конницу, поскакал теперь в тыл римским легионам. Тут началось повальное избиение: сам консул, многие военачальники, 80 сенаторов, 40 тысяч пехоты и 4 тысячи конницы устлали своими трупами каннские поля. На другой день Анибал пленил еще 10 тысяч римлян в их лагере, уничтожив таким образом за два дня 87 тысяч. Но и этот жестокий удар не сломил Рима. Сенат запретил женщинам проливать слезы, отказался от размена пленных и поднял на борьбу все население; 17-летние юноши получили приказание спешить в ряды армии, сюда же поставили 8 тысяч рабов, с обещанием свободы, если они будут хорошо драться. Виновнику каннского поражения, Теренцию Варрону, когда он прибыл в Рим, Сенат воздал почести как бы победителю и собственно за то, что он не отчаивался в спасении Отечества. Такая настойчивая, упорная готовность к продолжению борьбы, наконец, принятый теперь римлянами новый способ войны – способ, указанный Фабием, – сломили силы Анибала. Счастье ему изменяет: его армия тает, как снег, от тяжких трудов, лишений, а между тем римские войска ежегодно пополняются новыми новобранцами, и во главе этих войск являются такие опытные вожди, как Фабий, и особенно Марцелл, которого римляне назвали своим «мечом». Про него выразился сам Анибал в следующих лестных словах: «Когда Марцелл побежден, то ищет случая победить; когда же он победил, то ищет случая победить до конца».
4
Триарии – в армии Древнего Рима воины тяжелой пехоты ближнего боя третьего ряда манипул римского легиона в IV–II вв. до н. э.
5
Принципы – в армии Древнего Рима воины тяжелой пехоты ближнего боя второго ряда манипул римского легиона в IV–II вв. до н. э.
6
Гастаты – воины авангарда тяжелой пехоты римского легиона в IV–II вв. до н. э. В гастаты входили преимущественно молодые мужчины 20–25 лет, чей боевой опыт был значительно ниже, чем у принципов и триариев.