Прежде чем двинуть войска на приступ, Тит потребовал сдачи. Многие жители перешли на его сторону, но бóльшая часть осталась, предпочитая умереть на развалинах своей святыни, священники и те вооружились. 17-го июля прекратились непрестанные жертвоприношения, за неимением служителей. Это был первый случай за время существования храма, многие иудеи сошли с ума, другие наложили на себя руки в припадке безумия, так их потрясло печальное известие. Получивши отказ, Тит отобрал храбрых воинов под начальство сотника Цереала и приказал им проникнуть ночью в храм через подземный ход; прочие войска, как ни в чем не бывало устраивали насыпи под стенами, подвозили тараны, готовясь к осаде. Иудеи мужественно встретили отряд Цереала и принудили его отступить. Тит сильно желал спасти храм, но когда увидел, что его тараны совершенно бессильны против этих грозных стен, и, видя упорство евреев, он приказал поджечь ворота, и римляне ворвались во двор. Велико было изумление и ярость защитников. Освещенные пожаром, они дрались отчаянно, с остервенением: били и тех, которые сражались, и тех, которые по приказанию полководца тушили пожар.
Вид Иерусалимского храма, разрушенного Титом
Один из римских солдат, преследуя беглецов, бросил факел внутрь храма, и чудное здание охватили языки огня. Многие бросались сами в огонь, другие кидались на мечи римлян, или умерщвляли друг друга. Священники, взобравшись на крышу храма, кидали оттуда на римлян гвозди, куски свинца, пока не рухнули стены и погребли их заживо. Все верили, что в последнюю минуту Господь проявит чудо и спасет храм, но он уже лежал в развалинах, дымящихся и обагренных кровью. Победители водрузили на месте Святая Святых свои орлы и отправляли языческое богослужение в виду множества женщин и детей, наполнявших галереи. Эти галереи также сожгли вместе с людьми; уцелела только часть ограды да две двери от храма, все остальное погибло.
Иоанн Гисхала, Симон, сын Гиора, и многие воины успели пробиться и засесть в Верхнем городе, или Сионе. Даже падение главной святыни не сломило их мужества, они решились защищаться, несмотря на выгодные предложения римского полководца. Тит предлагал всем, кроме зелотов с их семействами, свободное выселение за Иордан. Вожди восстания, занявши дворец Ирода, оставались глухи и немы. Тогда наступили самые тяжелые дни для осады. Римляне должны были устроить тарасы, или подкатные срубы, против запасной стены города в виду дворца; 4 легиона трудились над этой работой 18 дней, а прочие войска разоряли в это время Нижний город, не оставляя камня на камне. 28-го сентября, через готовый пролом, римляне ворвались в это последнее убежище, но встретили уже слабую защиту: зелоты изнемогли от голода, от беспрерывных битв и частых усобиц. Сотни тысяч иудеев погибли в Иерусалиме под мечами римлян, но еще много их осталось живыми, в плену. Тяжка была участь этих несчастных. Разбор пленных продолжался несколько дней. Старых людей, немощных всех перебили, из молодежи отобрали 700 красивейших юношей для торжественного вступления в Рим, для этой же цели оставили и предводителей: Иоанна Гисхала, Симона, сына Гиора, и многих других знатных евреев. Оставшуюся молодежь разделили, по телосложению каждого, на три части: одну, вместе с женщинами и детьми продали в неволю, другую отправили в Рим, на травлю зверям, а третью – в египетские рудники, на каторжную работу. В Иерусалиме не осталось ни одного живого еврея, кроме нескольких сотен несчастных, успевших спрятаться в подземные галереи и водосточные трубы. Римляне, производя расчистку, еще долго находили их под землей и вытаскивали оттуда вместе с запрятанными сокровищами и трупами казненных за время осады.