Хотя арабы и запрещали христианам молиться по своей вере, не все лучшие церкви обратили в мечети. Подобно тому, как в Иерусалиме они ставили священников из мусульман, в Испании давали им места епископов. Христианская церковь очутилась в грубом и постыдном рабстве. И чем дальше, тем было хуже. Один из калифов говорил так: «Мы должны поедать христиан, и наши потомки должны поедать их потомков до тех пор, пока будет существовать наша вера».
Через 30 лет после этого события, арабы попытались проникнуть в Галлию, которая в то время принадлежала франкам.
О них речь впереди. Около 70 тысяч арабов, под начальством вали, или наместника, Абдерахмана, перевалили через Пиренейские горы и вступили во владения герцога Аквитанского. Войска герцога были разбиты, город Бордо взят после кровавого приступа, и арабы вышли из него, отягченные добычей. Разбившись теперь на малые отряды, они в три месяца обошли все долины, горы и берега Аквитании. Арабы нигде не встречали сопротивления: армия герцога исчезла без следа, сам он уехал в Париж просить помощи. Мызы и деревни пустели, как только приближался отряд арабов; они разрушали все, что оставляли несчастные беглецы: жатву, сады, виноградники, жилища, церкви. Мусульмане особенно возненавидели монастыри; они их грабили дочиста, а потом поджигали с чувством злобной радости. Только в городах, окруженных стенами, христиане находили верное убежище. Еще в Испании Абдерахман слышал о богатствах монастыря в городе Туре. Он задумал овладеть его сокровищами и даже увезти в Испанию святые мощи, для чего собрал все свои отряды и двинул их на север. Недалеко от Тура вали узнал, что против него идут усиленными переходами франки. Абдерахман тотчас отступил в город Пуатье. Однако это отступление было более опасно, чем само сражение, потому что арабы тащили за собой несметную добычу и множество пленных христиан. Одно время вали хотел отдать приказ, чтобы мусульмане бросили добычу и сохранили только боевых лошадей, но жадные военачальники отговорили не делать этого. Не доходя Пуатье, Абдерахман остался на равнине и решился здесь выждать. Франки не замедлили показаться. Обе армии с ужасом и любопытством смотрели друг на друга. И те, и другие до сих пор считались непобедимы. Арабы в первый раз увидели такую хорошую сплоченную армию: они никогда не встречали таких рослых воинов, украшенных дорогими перевязями, покрытых крепкими латами, с блестящими щитами. Сплошные ряды этих воинов показались им железной стеной.
Целую неделю простояли обе армии одна против другой в бездействии, не считая малых стычек и одиночных схваток. На 8-й день Абдерахман сел на коня и повел свою конницу. Началась одна из знаменитых битв, прославивших христианское оружие. Противники дрались без видимого успеха целый день. Бешеные атаки арабской конницы разбивались меткими ударами секир и копий, за которыми стояла неподвижная грозная стена щитов. Конница заскакивала вправо, заносилась влево – всюду тот же молчаливый отпор, без звука, без движения; лишь лучники выбегали из-за строя, чтобы выпустить несколько стрел и потом уйти назад, да конница рвалась вдогонку за отступающим врагом. Вожди держали ее на месте, боясь засады, но когда наступил вечер, они двинули ее в обход и проникли в мусульманской лагерь. Неизвестно, какое было у них намерение – ударить ли с тыла, отбить ли добычу, но это движение доставило христианам победу. Мусульмане бросились в лагерь спасать добычу, и в это время пешие франки перешли в наступление. Сам вали, заметивший ошибку, бросился вперед и, несмотря на отчаянную храбрость, не смог сдержать стройный дружный натиск франков. Много арабов пало в этой битве, пал сам Абдерахман. Темная ночь развела противников. Утром франки опять были готовы к битве и ждали новых атак. Прошел час-другой, неприятель не показывался; в лагере арабов все было тихо, никого не видно. Франки смотрели и удивлялись. Тогда их предводитель, Карл, послал лазутчиков осмотреть лагерь. Лазутчики вскоре вернулись и донесли, что палатки пусты. Ночью, в глубокой тишине, арабы снялись с лагеря и, побросав добычу, удалились в Испанию. Франки и не думали их преследовать, они тотчас приступили к дележу добычи и долго не верили, что арабы покинули Галлию навсегда.