Гастинга, одетого в броню, со всем оружием, положили в гроб. По сторонам гроба шли безоружные норманны, впереди процессии несли подарки: дорогие перстни, пояс, мечи, оправленные в золото и серебро, секиры и прочие драгоценности. Когда викинги вошли в городские ворота, их встретил епископ со всем духовенством в праздничных одеждах. В благоговейном молчании, с восковыми свечами и распятием впереди, шествие приближалось к монастырю. После торжественного отпевания уже стали опускать гроб в могилу, и в это время норманны с криками протиснулись вперед, крышка гроба слетела, в один миг оттуда выскочил Гастинг. С обнаженным мечом он бросился на епископа, потом на графа – оба упали замертво; прочие норманны вытащили из-под плащей мечи и начали жестокую сечу. Церковные двери успели запереть: никто не ушел от кровавой расправы. Множество девушек и молодых людей дорого поплатились за свое любопытство; им рубили головы или тащили в плен. Из гавани нахлынули толпы викингов, бросились на городские стены, порубили стражу и через несколько часов овладели городом.
Все это случилось так неожиданно, так быстро, что доверчивые граждане не успели опомниться, как уже стали рабами. Узнав свою ошибку, викинги нагрузили суда множеством всякого добра, пленниками и вышли в море, направляясь к желанным берегам Италии. Но на пути пришлось выдержать такую бурю, что у них поломало все мачты, рули, изорвало паруса и, чтобы спасти хоть себя, викинги выкинули в море и прекрасных пленниц, и дорогую добычу.
Надо заметить, что норманны в то время – самые искусные мореплаватели, что ни один народ не мог с ними состязаться на море. Их суда были хорошо приспособлены и к парусному, и к весельному ходу. Входя в реки, они умели пользоваться приливами и отливами, например, в то время, когда заканчивался отлив, быстро устраивали складочные места для припасов и награбленной добычи; с отливом выступали в поход. Свои передвижения они делали чрезвычайно быстро и при этом умели их скрывать; появлялись там, где их менее всего ожидали. Под Парижем монахи одного монастыря всегда держали на страже конные пикеты. В день Пасхи, когда вся братия была в монастыре, появились норманны. Едва конные успели подать сигнал, по которому монахи залезли в колодцы, как церковь наполнилась вооруженными людьми. Если же норманнам приходилось драться на суше, они также искусно умели выбирать позиции, занимая почти всегда высоты. Атакующему приходилось пускать вверх стрелы или дротики; ему всегда было трудно подниматься, потому что при этом расстраивались боевые линии. Еще норманны имели обычай располагаться так, что солнце и ветер были у них за спиной. Войска расставляли для боя различно, смотря на местности, по силе противника, или вытягивали их в линию, с центром и крыльями, или ставили их четырехугольником. Кругом, треугольником. Последний способ построения назывался «свиная голова». При нападении превосходного числа пехоты или конницы норманны встречали врагов своих неподвижным и непроницаемым строем. Впереди и кругом – щиты, за щитами – грозные копья. Первая шеренга упирала древки своих копий в землю и направляла острие в грудь всадников; вторая шеренга устремляла свои копья с руки или из-под мышки в грудь лошадей. Но ничто не делало их более страшным, как презрение к смерти: самые дерзкие замыслы, самые отважные подвиги считались у них забавой. Норманн скорее позволит изрубить себя в куски, чем сдасться живым.
Вся Франция пришла в ужас, когда услышала о возвращении Гастинга. Король созвал на совещание всех князей, графов и епископов. Многие советовали королю воевать, обещая ему помощь; но он на это не согласился и послал к Гастингу для переговоров свое духовенство. Считали чудом, как это могли уговорить такого свирепого человека. Верно, ему надоела бродячая жизнь. Гастинг виделся с королем, выговорил себе большую сумму денег и, принявши уже без всякого обмана христианскую веру, остался навсегда во Франции. Он получил от короля графство Шартр. Так сделали и несколько других предводителей. Во второй половине IX века норманны начали более прочно овладевать знакомыми им странами, до этого времени они только грабили, но не покоряли. С этого времени они собирают более сильный флот, действуют сообща и помышляют об основании собственных владений. Так было и в нашем Отечестве, и в Англии, и во Франции и Италии. Только по летописям, наши предки сами призвали норманнов.
На острове Ирландии норманны утвердились еще раньше, чем во Франции. Там они основали свои поселения и вместе с земляками, прибывшими ежегодно из Скандинавии, грабили немилосердно и другой британский остров. Один английский король пал в битве, другой умер с горя и в 870 году норманны зимовали в Лондоне; восточная половина Англии перешла в их руки. Отсюда они сделали нападение на горную Шотландию. И здесь, как и везде, жестокое разорение постигло церкви и монастыри. Толпы монахов, священников прятались в горных расщелинах и пещерах, страдая от голода и жажды; другие бежали на остров Маю, в тамошний монастырь, но и туда добрались норманны: монахов и епископа убили, а монастырь обратили в пепел. Между тем шотландский король Константин призвал весь народ к оружию. Норманны стали двумя стенами, разделенными маленькой речкой, которая от половодья выходила из берегов, и всякое сообщение прекратилось. Этим воспользовался Константин и со всем войском двинулся к ближайшему стану, где начальствовал Уббе. Норманны побоялись вступить в битву и не вышли из окопов. Тогда Константин перехватил несколько бродячих шаек и полностью их уничтожил. Норманны потребовали, чтобы Уббе вел их в бой. Напрасно предводитель уговаривал их подождать, пока спадет река и можно будет сойтись с другим станом. Норманны не хотели и слушать, с диким воплем они требовали битвы, пылая местью за истребление товарищей.