Король Гарольд был в это время болен, лечился от ран, но как только узнал о высадке нормандцев, дал приказ своей армии немедленно собраться к Гастингсу. Ему советовали опустошить страну и отступить к Лондону; король не послушал этого доброго совета. Ему хотелось поскорее покончить дело, и он надеялся застать своих противников врасплох. Но передовые разъезды Вильгельма вовремя известили герцога о приближении англосаксов. Они, по старинному обычаю, укрепились на холмах, недалеко от Гастингса, на месте, которое и до сих пор слывет под именем «побоища». Англосаксов было не более 15 тысяч. По всей долине холмистого гребня они насыпали земляной вал, укрепили его палисадом и обнесли плетнем, сзади позиции простирался густой лес. Войска расположились возле своих знамен. Ночью 13 октября саксонские воины уже знали о предстоящей битве. Чинно ходили по рукам полные чаши, слышались воинственные песни, прерываемые веселыми криками и звоном мечей. В стане Вильгельма ратники готовили оружие; священники, проходя между рядами, благословляли воинов и прощали им грехи. На рассвете епископ города Бойе, родич Вильгельма, накинул рясу поверх панциря, отслужил торжественный молебен о даровании победы, а потом сел на коня и принял начальство над своей дружиной. Вся армия Вильгельма была разделена на три части: в первой находились рыцари и наемники, во второй – союзные войска, как, например, бретонцы, в третьей – одни лишь нормандцы, под предводительством своего герцога. Многочисленная легкая пехота, вооруженная луками или же большими, почти в рост человека, самострелами, расположилась впереди и по бокам всех трех линий. Кроме больших окованных железом стрел, она могла кидать пули, камни и даже горючие вещества. За легкой пехотой стояла более тяжелая пехота, в железных шапках, чешуйчатом платье и с легким щитом, закрывавшим почти все тело. Наконец, за пехотой во всех трех линиях стояла конница, самое надежное войско, оплот армии. На белом испанском коне, в полном вооружении и с опущенным забралом выехал герцог в сопровождении молодого рыцаря, державшего священное знамя. Объезжая свои линии, герцог призывал воинов на брань, говоря: «Сражайтесь храбро, бейте всех! Если победим, вы будете богаты. Если я покорю государство, то для вас. Я хочу отомстить англичанам за их вероломство, измену и причиненные мне обиды; за все хочу разом отомстить, и с Божьей помощью надеюсь, что они не избегнут наказания!». Затем вся армия двинулась на лагерь англосаксов. Монахи отстали от войска и, поднявшись на ближнюю горку, остановились на молитву. Один нормандский рыцарь выехал перед фронтом и запел воинственную песню, известную во всей Галлии, причем он высоко подбрасывал свой меч и налету ловил его рукой. Войско хором подтягивало его припевами, прибавляя еще возглас: «Бог нам в помощь! Бог нам в помощь!».
Между тем англосаксы стояли неподвижно за своими палисадами, прикрытые с фронта и с флангов сплошной стеной высоких щитов. Их суровые бритые лица, острые секиры о двух лезвиях, сомкнутый глубокий строй и тишина во фронте могли бы устрашить более робкого противника. Подойдя к лагерю на полет стрелы, арбалетчики Вильгельма открыли бой, но их стрелы впивались в палисады, не причиняя вреда. Тогда линия пехоты и рыцарей подступила к воротам, но была отбита секирами и отошла в беспорядке. Герцог собрал рассеянных стрелков и приказал им повторить наступление, стреляя, этот раз навесно, чтобы стрелы могли вредить англосаксам сверху. От этой уловки англичане потеряли много раненных. Гарольд лишился глаза, но с места не сошел и продолжал отдавать приказания. Нормандцы бросились на укрепление вторично с криком: «Матерь Божия, помоги нам! Помоги!». И эта атака была отбита. Множество отбитых воинов столпилось над крутым оврагом, заросшим травой, туда срывались и пешие, и конные. В войсках Вильгельма началось смятение, прошел слух, что он убит. Тогда герцог обнажил голову и поскакал навстречу беглецам: «Я здесь, – кричал он во весь голос. – Я здесь, здоров и цел! С Божьей помощью мы победим!». Он долго скакал, пока не построил войско к новой битве. Все это время при нем оставался храбрый и верный епископ.