Через три дня подошел Кербога. Одни говорят, что он привел 150 тысяч, другие 300 тысяч войска. Если бы он не потерял под Эдессой три недели, то пришел бы раньше и судьба крестового похода была бы иная. Балдуин отстоял Эдессу, а крестоносцы успели занять Антиохию. Но и теперь приходило в голову: не наступил ли последний час крестового похода? Кербога обложил город так, что христиане не смели и подумать добывать себе припасы, а это грозило большим голодом. Подождавши немного, Кербога с 9 июня начал нападение и приказал вести атаку с двух сторон – со стороны гор и от реки Оронта. Однако христиане дружно отстояли городскую стену против цитадели и сделали удачную вылазку с другой стороны. Турки разбежались, но потом собрались снова и ворвались в город. Здесь их встретила живая стена из крестоносцев, которою они могли пробить, несмотря на свою отчаянную храбрость. Турки отступили. Видя, что сила крестоносцев еще велика, Кербога расположил главную часть своей армии за Оронтом и отсюда уже разослал отряды, держа город в самой строгой блокаде, нападал же только со стороны цитадели, но нападал безустанно, не давая покоя ни днем, ни ночью, и всегда свежими войсками. Этим способом он надеялся сберечь свои силы и дождаться, пока христиане не перемрут с голоду. Действительно, нужда в продовольствии становилась с каждым днем больше и скоро все было съедено. Голодные люди с бешенством бросались на всякую гадость, лишь бы набить желудок: ели траву, древесную кору, подошву, ремни; падаль считалась дорогим и лакомым кушаньем. А при этом надо было отстаивать цитадель: ослабевшими от голода руками биться с сытым и свежим врагом. Кербога каждый день менял свои войска. И это длилось не один, не два дня, а двадцать дней. Страшно было смотреть, как упадет истощенный боец, уснет в изнеможении – и вдруг воскреснет, разбуженный врагом и бросается в бой – бледный, растрепанный, с дикими глазами. Можно по всей справедливости сказать, что дни осады Антиохии – самое трудное время в истории крестовых походов.
Не все крестоносцы думали и делали одинаково. Нашлись между ними и такие, которые переходили к мусульманам. Многие по ночам спускались по веревке и искали спасения в тайном бегстве. Они направляли свой путь к морю и сначала уходили поодиночке, а потом целыми толпами. Между ними были и знатные рыцари, бароны. Однажды разнесся по городу слух, что все предводители задумали бежать, войско бросилось в беспорядке к воротам и быть бы большой беде, если бы вовремя не появился епископ Адемар и Боэмунд. Они остановили и успокоили напуганных воинов. Между страждущими и голодными христианами стали проявляться чудесные указания. Так, к графу Раймунду пришел как-то бедный француз по имени Петр Варфоломей и рассказал, что ему было видение: явился апостол Андрей и показал копье, которым прокололи Спасителя, когда тот висел на кресте. И хранится это копье в церкви Св. Петра. Если теперь добыть его, то настанет конец мукам. Граф Раймунд взял 12 человек и приказал им копать на указанном месте. Копали целый день и к вечеру, недалеко от алтаря, действительно, нашли глубоко в земле копье. Христиане оживились надеждой на скорое избавление.
Между тем предводители согласились избрать на две недели главным вождем Боэмунда и предоставить ему полную власть. Боэмунд первым делом подтянул в войсках дисциплину. Некоторые отряды были до того распущены, что не хотели сражаться. Потом он стал готовиться к общему наступлению. Христианам нужно было выбирать одно из двух: или разогнать неприятеля за стенами города, или умереть с голода в этих же самых стенах. Боэмунд составил план сражения. Воины причастились Св. Тайне, но прежде чем выступать на последний бой, Боэмунд выслал к Кербоге посольство – предложить ему мир. В этом посольстве находился и проповедник Петр Пустынник. Кербога принял их, но дал грубый ответ: «Или вы должны принять веру Магомета или подохнуть как собаки!».
Христиане едва насчитывали 150 тысяч изнуренного и голодного войска, часть которого надо еще оставить против цитадели, но за то они были единодушны и веровали в Божью помощь. Наконец, они имели теперь одного предводителя, тогда как союзники Кербоги – султаны дамасский и халебский, – явно против него враждовали и готовили ему измену. 28 июня крестоносцы выступили из Антиохии, перешли мост через Оронт и построили свои пять колонн против мусульманского войска. Готфрид, Роберт Нормандский и граф Гуго находились в центре, епископ Адемар и Танкред прикрывали фланги. Шестая колонна под начальством Боэмунда должна была составлять резерв. Странно, что Кербога ничего не сделал, чтобы помешать движению христиан через мост. Он поспешно выстроил свое войско и выслал бека Сокмана в обход противника. Между прочим, Готфрид, Роберт и граф Гуго двинулись широким фронтом и ударили по туркам спереди. Султаны Дамаска и Халеба покинули поле битвы; войска Кербоги поколебались, но в это время стремительный удар Сокмана в тылу крестоносцев восстановил битву. В минуту общего колебания турки взяли перевес, они уже овладели главным знаменем, но епископ Адемар и Танкред, повернувши свои крылья, разбили Сокмана и выручили Боэмунда. Тыл был спасен: Кербога отошел за болотистый ручей. Тогда передняя линия христиан опять устремилась вперед и так смело, что турецкая армия, не привыкшая к правильному отступлению, бросилась врассыпную и покинула свой боевой лагерь. Велика была радость, наполнившая сердца христиан: они увидели себя не только спасенными, но и среди такого богатства, такого изобилия, какое не снилось суровым и бедным сынам Севера. В это-то время торжества и победы сложились среди христиан сказания и песни, в которых восхвалялись доблестные подвиги Готфрида, Боэмунда, Танкреда и других героев, даже вымышленных, но любимых народами Запада. В течение долгих веков эти сказания переходили из уст в уста, все украшалось новыми прибавками, отчего они становились еще более любопытными. Так же было и у нас с песнями о временах Святого Владимира.