«Мы вошли и предстали пред Карлом. Он не был простерт на ложе, по обыкновению тел других умерших, но сидел, как живой, на престоле. На голове была золотая корона. Скипетр он держал в руках, обтянутых перчатками, которые были на концах пальцев проколоты отросшими ногтями. Над ним нависал балдахин из камня и мрамора, который нам частично пришлось разбить, чтобы войти внутрь.
Когда мы вошли, распространилось сильное благоухание. Мы пали ниц и поклонились ему. Тем временем император Отон надел на него белые одежды, подстриг ему ногти и привел в порядок все, что было разбросано вокруг. Тление не тронуло его членов, разве только не хватало кончика носа, который император тут же прикрыл тонкой золотой пластинкой. Он вынул изо рта один зуб, привел балдахин в прежний вид и ушел».
Если и можно себе представить, что вскрытие гробницы имело место, что хорошо согласуется со склонностью Отона к мифологии и с нравами тысячного года, то безусловно то, что труп Карла Великого в гробнице сидящим быть не мог. Такой ритуал не был бы одобрен Церковью, и этот вымысел мог лишь подчеркнуть значимость королевских атрибутов, regalia, для королей-героев. К мечу – а у Карла Великого он имел прозвание Жуайез – добавляются корона и, в данном случае, трон. Но даже если труп Карла Великого появился здесь, чтобы усилить престиж образа героя, – доказательством смертности даже героя прежде всего выступают смерть, скелет. Результатом эксгумации Карла Великого должно было стать наличие скелета – то есть царственный герой должен, как и все люди, ждать воскресения в конце времен. Впрочем, для Карла Великого, как и для Артура, действительна и другая характерная черта героев с королевским титулом: у них есть свои слабости; они не святые. Очень скоро после смерти Карла Великого заговорили о его грехе. Карл Великий сумел при помощи Церкви скрыть расторжение брака с многочисленными женами, этот факт доказывает, что король франков был полигамен. Поистине небывалая привязанность, которую император питал к собственным дочерям, очень рано наталкивает на подозрение в инцесте, а поскольку такое, как мы уже видели, охотно приписывали героям и королям, то грех Карла Великого – это инцест с собственной сестрой, а плод инцеста – Роланд. Так средневековое обыкновение окружать королей-героев членами их семей и рыцарями великих заслуг откликается в Карле Великом. В этом мифологическом ансамбле можно будет встретить вместе с Карлом Великим его племянника Роланда, пэров и доблестных витязей, рыцарей-героев Средневековья, то в одиночестве, то с выстроенным окружением: семья, двор.
Эксгумация 1165 года, произведенная Фридрихом Барбароссой в Аахене, имеет отголосок, на котором стоит остановиться чуть подробнее. Вот как рассказывается о ней в императорской грамоте от 8 января 1166 года:
«…и поэтому, неся нашу веру в деяниях и славных заслугах полного святости императора, ободренного свершением нашего дорогого друга Генриха, короля Англии, и с одобрения и под властью сеньора Пасхалия, на советах всех владык, как церковных, так и светских, мы имеем для возвышения, поклонения и канонизации святого императора, державшего официальный двор на Рождество в Экс-ля-Шапель, куда его полное святости тело было спрятано из опасения перед врагами и где благодаря божественному прозрению мы смогли его отыскать. Мы возвысили и превознесли его 29 декабря во славу и хвалу Христу, ради упрочения Империи, приветствие нашей дорогой супруге, императрице Беатрисе; и сыновьям нашим Фридриху и Генриху, при большом стечении владык и в присутствии огромного числа духовенства и народа, в гимнах и песнопениях духовных, с почтением и благочестием».