Контролируя процесс развития Объекта 20.20 (рабочее имя), Юлиус почти не спал весь январь и большую половину февраля. Не будь организм супериоров гораздо выносливее организма обычных людей, он бы точно загнулся или, что хуже, повредился умом. Или загнулся от повреждения ума. Правду говорят — любимое дело окрыляет! Увлечённый работой босс радовал нас адекватным восприятием действительности и потрясающей работоспособностью. А уж как радовал своих студентов из Стоградского НИИ, где отбывал назначенное судом пожизненное преподавание! По-настоящему радовал. Чтобы не терять ни минуты драгоценного времени с любимым проектом, он не придирался к ребятам на экзаменах. Посчитал, что проще расщедриться на тройки, чем задерживаться допоздна.
Я уставала как никогда прежде, и мне это нравилось. В каждом действии я чувствовала причастность к чему-то невероятно важному и чудесному, почти священному. Мы творили Жизнь!
Только к середине весны бешеный ритм сбавил обороты. Гуманоид рос и развивался согласно индивидуальному, в несколько раз ускоренному и тщательно выверенному плану. Многочисленные провода и датчики контроля состояния, понатыканные в его тело, давали развёрнутую картину состояния Объекта, благодаря чему мы знали о нём всё возможное и невозможное.
Оно росло и росло быстро.
***
Тремя месяцами ранее.
Обычно, уборкой в доме я не занимаюсь. Я дипломированный биофизик и личная ассистентка доктора Алерайо, а не домработница тире помощник по хозяйственным вопросам, но сегодня с охотой выступила в роли Золушки-добровольца. Впервые на моей памяти у нас будет гость, и не абы какой — мы ждали Эволюция! Даже не будь я заинтересована в нём, как профессионале своего дела, способном оказать неоценимую помощь, мне банально хотелось произвести на него впечатление домашним уютом.
Наш особняк находится в тридцати километрах к югу от Стограда в горном посёлке с потрясающим видом на океан. Небольшое двухэтажное строение — прекрасный образчик классического старого стиля с пристроенным гаражом и диким, давно заросшим садом. Один в один домик любимой бабушки. Вся мебель внутри старомодная, удобная и практичная, на полу ковры, на стенах выцветшие обои в цветочек, электрической техники по минимуму. Убранство и интерьеры комнат перешли хозяевам по наследству от предыдущих владельцев и выглядели, мягко говоря, лет на сто. Подземная лаборатория Юлиуса просто нашпигована современнейшим оборудованием, а Лендер ездит на шикарной машине, денег у них более чем достаточно, так почему же нельзя было купить хотя бы новую посуду?
— А зачем? — поинтересовался Ленд, когда я обратилась к нему с этим вопросом неделю назад. Покрутил кружку в руках, глянул на донышко и равнодушно хмыкнул: — Ни сколов, ни трещин, что тебя не устраивает?
— Её внешний вид. Мы будто бы в казённом пансионате живём.
— Если хочешь, купи что-нибудь другое.
И я купила. Обновила всю кухонную утварь и занавески. Давно руки чесались навести здесь порядок. Хорошо бы ещё капитальный ремонт сделать, но пока о нём лучше даже не мечтать.
К приезду гостя я постелила скатерть и водрузила по центру стола вазу с цветами диких роз из сада. Не смотря на все заверения босса о том, что мне не стоит так стараться ради бывшего ударника злодейского труда, я подходила к вопросу с позиции цивилизованного человека, умеющего быть радушным.
— Хватит мельтешить, Ники, — поморщился Юлиус. — Эволюций девять лет кряду прожил в болоте без электричества и туалетной бумаги. Для него пол, который не хлюпает под ногами, уже верх гостеприимства.
— Вы раньше работали вместе?
Я поставила перед ним кружку с чаем и подвинула сухарницу с бисквитами.
— Не долго, когда ещё была жива "Троица хаоса", — ответил Юлиус. — Слышала о псах-вымогателях?
— Разумеется. Сюжет попал в комиксы.
Злодеи пытались грабить банки при помощи науськанных псов. Выглядело это почти так же безумно, как сейчас звучит. К счастью, герой по кличке Дикий пресёк их деятельность достаточно быстро.
— Там всё переврали.
— Ты же не читал.
— Мне нет необходимости лезть в мусорный бак, чтобы убедиться в сомнительном качестве его содержимого. Убери бисквиты со стола, а то Эволюций, чего доброго, сверх меры проникнется собственной важностью.