— Надеюсь, что не забудете, — жизнерадостно ответил Рамси и сделал шаг им навстречу. Хулиганы кинулись прочь, словно стая трусливых гиен-падальщиков, что разбегаются при виде более сильного зверя.
Рамси вытер нож платком и убрал в карман. Потрогал челюсть, которая уже опухла и здорово болела, и сплюнул красную тягучую слюну. Прихрамывая, побрёл к школе. Не в первый раз он сталкивался с подобным отребъем, да и один против троих оказался не впервые. Страшно не было хотя бы по тому, что все самые ужасные монстры обитали на задворках его подсознания, среди белых больничных стен и под крышей его дома. И бороться с ними было ему не под силу. Хуже всего быть связанным и запертым, сломленным и не имеющим права на сопротивление. Остальное же его вовсе не пугало: ни призраки, ни хулиганы, ни любые другие опасности. Вымышленные чудовища и его отец — вот, что поистине приводило его в ужас. Куда уж с ним тягаться деревенским шакалам.
На ходу он достал телефон и обнаружил, что ему звонил Теон. Очень во время он это сделал, ничего не сказать. Рамси перезвонил, и через пару гудков, Теон взял трубку. Он не был настроен на длительные беседы, поэтому сразу перешёл к делу, не дожидаясь ответа друга. К тому же, на данный момент он пребывал в отвратительном состоянии и мечтал поскорее добраться до школы.
— Чего хотел? — сказал Рамси, едва он ответил.
— Я думал ты в магазине, хотел, чтобы ты печенье купил, — пояснил Теон.
Рамси оглянулся на оставшиеся позади огни посёлка.
— Я уже далеко. На автобус опоздал, теперь пешком иду.
Правый бок болел, и дышать было тяжело. Если бы схватка продлилась дольше, то он бы отделался явно не парой ушибов, хотя бы в этом ему повезло. Рамси аккуратно отогнул куртку и вытащил из кармана разбитую пластиковую коробку, сглотнув тяжёлый комок в горле, раскрыл её и обнаружил внутри мелкие серебристые осколки. Мир словно завертелся и рухнул под ноги, разбиваясь на тысячи кусков, а горькая печаль затопила собой всё вокруг. То, что стоило дороже всех сокровищ мира, он всё же не смог уберечь. Не помня себя, он добрёл до школы, вошёл в комнату, и даже что-то ответил на расспросы Теона, сказал про местных, которые напали в деревне. Машинально скинул ботинки и повесил куртку в шкаф, и сразу бухнулся на кровать лицом в подушку. Он почти не чувствовал боли, а вокруг него словно образовалась прочная стеклянная стена. Теон тормошил его за плечо и о чём-то спрашивал, он поднялся и взглянул на него мокрыми глазами. Он видел, как шевелятся его губы, но не слышал слов. Звон разбитого стекла шумел в ушах, заглушая собой весь мир. Рамси сел на кровати и вытер лицо ладонями. Вскользь задел разбитую губу и ноющую челюсть, и это слегка отрезвило. Он шмыгнул носом и поднял глаза на друга, понимая, что тот повторяет один вопрос уже несколько раз.
— …. сильно плохо? — Теон наклонился к нему, уперев руки в колени, и с тревогой заглянул в лицо.
— Они разбили диск, — убито произнёс Рамси.
— Какой диск? — недоумённо спросил Теон, присев рядом с ним.
— С автографом Петера Тэгтгрена**, — тяжело вздохнув, ответил Рамси.
— Ты так из-за какого-то диска расстроился? Я думал, у тебя болит что-то.
— Отстать, — Рамси снова лёг и уткнулся в подушку. Собственно кроме сверкающих осколков его больше ничего не беспокоило, а если не двигаться, то ничего и не болит. Он сам не заметил, как заснул. Утром он даже не слышал, как звенел будильник, Теон его растормошил, собираясь на уроки. Он кое-как сел на кровати и резко выдохнул от боли, отдавшейся в боку.
Теон долго смотрел на него, но Рамси не мог понять, что же значит выражение его лица. Может он за него беспокоился, или сочувствовал, или ещё что. В данный момент это его вовсе не занимало. И не было смысла гадать, о чём он думает. Он сидел на кровати, уставившись в пол, и думал, что лучше бы вчера остался у Бродяги, тогда бы и диск с автографом не пострадал, да и сам он не чувствовал бы себя так скверно. Эмоции немного поутихли, и он подумал, что, в конце-то концов, это не последний концерт, и автограф он ещё сможет получить, и от этого на душе стало легче. Но настроение всё равно было ужасным, а самочувствие и того хуже. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое.
— Знаешь, ты выглядишь хреново. Хуже, чем вчера, — констатировал Теон, продолжая стоять у него над душой.
Рамси подумал, поскорее бы он умотал на математику. Ему хотелось остаться одному, и впасть в уныние.
— Пойдём, я тебя провожу, — предложил Теон.
— Куда? — тупо спросил Рамси. Не было никакого желания, что-либо делать, и он не понимал, что надо Теону, и какого чёрта он до сих пор маячит перед глазами.
— К медсестре. Тебя что по голове ударили вчера? Чего ты такой заторможенный? — нетерпеливо спросил Теон.
— Я сам схожу, позже. Вали на уроки, — вяло отбрыкнулся Рамси.
— Да, конечно, так я тебе и поверил!
Рамси устало вздохнул и поднялся с кровати.
— Сейчас. Пойду хоть умоюсь.
В умывалке он оценил свой портрет в зеркале и счёл себя не слишком привлекательным. Попробовал подвигать челюстью, больно, конечно, было, но, наверное, даже ничего не сломано. Когда он вернулся в комнату, то Теон сидел на своей кровати и нетерпеливо дёргал ногой, то и дело поглядывая на часы.
— Я думал, ты там утонул!
— Нет. Знаешь, сложно чистить зубы, когда у тебя рот толком не открывается, — Рамси наклонился, чтобы завязать шнурки, и, ощутив новый приступ боли в рёбрах, стиснул зубы.
После они вдвоём дотащились до кабинета медсестры. Во время осмотра она не забыла упрекнуть Рамси, что следовало вчера приходить, а не тянуть до утра. Никаких серьёзных повреждений она не обнаружила, на всякий случай послала его в больницу на рентген. Теон напросился в сопровождающие, и медсестра ему тоже подписала освобождение от уроков.
Выйдя из кабинета, Рамси от души матюгнулся, а потом с минуту молча, стоял, закрыв глаза и прислонившись к стене. Он просто хотел остаться в одиночестве, а ему всё никак не дают покоя, и теперь он был зол и несчастен.
— Можешь заниматься своими делами. Свободен! — резко дал он отмашку Теону.
Тот послушно сделал пару шагов вперёд, но после остановился и обернулся.
— Я с тобой поеду.
— Думаешь, я не понял, что ты хотел выпросить освобождение? Можешь валить на все четыре стороны, — Рамси махнул рукой, и зашагал к лестнице.
Теон замер в нерешительности.
— Ты серьёзно считаешь, что я просто хотел уроки двинуть? Я же за тебя волновался, — он понять не мог, почему Рамси вывернул всё таким образом, словно он хотел выехать за его счёт. Стало как-то обидно из-за такого несправедливого отношения.
Рамси скривился — противно, когда перед тобой оправдываются.
— Хорошо. Гуляй, — когда он лежал в больнице, отец тоже говорил, что волновался, а на самом деле это ничего не значило. Все люди врут и думают только о собственном благополучии, а на остальных им наплевать.
Рамси поднимался по лестнице, когда Теон его окликнул.
Он остановился, не оборачиваясь.
— Ты думаешь, что всем вокруг плевать на тебя? Или, что все желают тебе зла? — кажется, Теона всерьёз задело его высказывание.
— О! Я это точно знаю. Все лгут и притворяются. Просто цели разные, — Рамси соизволил повернуться к нему.
Теон похлопал глазами и открыл было рот, но не сразу сообразил, что сказать. Рамси терпеливо ожидал ответа, не двигаясь с места.
— Тяжело, наверное, быть тобой, — обида и злость прошли, осталось только недоумение и сожаление. Действительно, трудно жить, когда считаешь, что весь мир ополчился против тебя.
Рамси не знал возразить или подтвердить. Он опустил голову — здесь просто не о чём говорить.
— Я внизу буду. Куртку принеси, — буркнул он.
Он не стал объяснять, что ему тяжело таскаться по ступенькам вверх-вниз, а просто стал спускаться, не дожидаясь ответа.
****
Рамси сидел на банкетке и в сотый раз разглядывал картины. Тренькнул звонок, началась перемена, и школьники с весёлым гвалтом заполонили вестибюль первого этажа. Знакомый парень из десятого класса подсел к нему. Рамси кивнул и протянул руку Викингу. Они обменялись ритуальным рукопожатием.