Ворота школы оказались заперты. Сторожа не было, а впрочем, Теон вспомнил, чем на самом деле занимался тот, кто должен был охранять детей. Происходящее казалось каким-то бредом. Теон обошёл ограду и пролез через дыру в решётке. Парадный вход также был заперт, двор пуст. На него снова обрушилась паника, и он изо всех принялся колотить в дверь. Створки разошлись, и воспитательница одного из восьмых классов впустила его внутрь. Молоденькая, совсем ещё девчонка, сама, наверное, недавно школу закончила. Тёмные волосы собраны в наспех завязанный хвост, а на щеках сияет лихорадочный румянец. Она выглядела донельзя взволнованной, и то и дело нервно заламывала пальцы. Она как-то растеряно его спросила из какого он класса, и отправила к своему воспитателю, сказала, что все дети должны находиться в гостиной своей группы. Теон больше ничего у неё не смог выяснить и поднялся наверх. Он напился воды и умылся, стирая с лица грязь и копоть, и только потом отправился к месту сбора группы.
Гостиная оказалась битком набита. На его памяти вся группа только пару раз собиралась в полном составе. Около пятнадцати человек сидели на диванах и стульях, а те, кому не хватило места, расположились на ковре. Телевизор работал, но никто не обращал на него внимания. Ребята переговаривались между собой хотя и не громко, но при таком количестве народа всё равно стоял гул. Мистер Баратеон сидел за столом и что-то писал, то и дело яростно зачёркивая и выбрасывая испорченную бумагу в мусорное ведро. Он выглядел утомлённым и осунувшимся, а под глазами залегли тёмные круги. Теон подошёл к нему и остановился у стола, не зная с чего начать. Когда его тень накрыла бумаги, которые заполнял воспитатель, мистер Баратеон поднял голову. Весёлый и неунывающий обычно, теперь он выглядел уставшим и измотанным.
— Слава богу, один нашёлся, — воспитатель отложил ручку и провёл руками по измождённому лицу. Кажется, у него ночь тоже выдалась не из лёгких.
— А где твой друг? Все ребята здесь кроме него, — мистер Баратеон обвёл глазами свою группу, словно хотел убедиться в своих словах, а после остановил взгляд на Теоне.
— Я должен рассказать…. Мы вчера…. Надо в полицию позвонить, — Теон начал говорить, перескакивая с одного на другое. Он пытался рассказать про маньяка в лесу и про то, что случилось с Рамси, но из его речи мало что можно было понять. Он не на шутку разволновался и не мог собраться с мыслями, поочерёдно дёргая то за один манжет рубашки, то за другой.
Мистер Баратеон поднялся из-за стола и положил руку ему на плечо.
— Так, успокойся. Полиция уже здесь. Пойдём, — кажется, он ничего не понял из его бессвязного бормотания.
Воспитатель сказал ребятам, чтобы они не расходились и дожидались его. А после сопроводил Теона в кабинет директора. В приёмной находились мистер Сиворт, учитель физкультуры с забинтованными руками и два сотрудника полиции. Самого директора почему-то не было, а двери его кабинета и вовсе оказались закрыты. Воспитатель усадил его на диван и дал стакан воды, а после переговорил с заместителем директора и ушёл. Вскоре за ним вышел и мистер Бьёрнсон.
Теон рассказал полицейским о том, что произошло в лесу. Запинаясь и замолкая, он постарался вспомнить всё детально, как его и просил инспектор. В конце его поблагодарили за ценную информацию и сказали, что они уже отправили спасательные отряды прочёсывать лес в поисках всех пропавших детей. За время беседы с инспектором, Теон взглянул в окно и увидел внизу помимо полицейской машины, ещё и две кареты скорой помощи. Он не мог понять, что здесь такое произошло, но на его вопрос мистер Сиворт ответил, что в ближайшее время состоится общешкольное собрание для всех учащихся и там всё объяснят. Он заботливо поинтересовался, как он себя чувствует и не нужна ли ему помощь врача. Теон покачал головой. Когда его отпустили, он снова вернулся в гостиную. Там ничего не изменилось. Он хотел расспросить ребят, но их повели на завтрак. Как в детском саду их сопровождал воспитатель. После завтрака объявили, что уроков не будет, и они могут отправляться по своим комнатам.
Он уже валился с ног от усталости и подумал, что всё равно сегодня больше ничего сделать не сможет. Вернувшись в свою комнату, он сразу же упал на кровать. Он провалился в глубокий сон, как в чёрную дыру. Ему ничего не снилось. Такое чувство, словно он просто на секунду моргнул, а потом открыл глаза. Но так казалось только в первое мгновение. Теон приподнял голову от подушки и увидел, что за окном стемнело. Он до сих пор надеялся, что все произошедшие события окажутся кошмарным сном. Но соседняя кровать была пуста. И его снова накрыло горьким как полынь и тяжёлым, словно свинцовое одеяло отчаянием. Он снова плакал и кажется, даже помолился, прося о том, чтобы случилось чудо и вчерашний день отмотался назад. Тогда бы он точно убедил Рамси, что не стоит идти в лес. Тогда ничего бы не произошло, и его друг был бы жив и сидел сейчас рядом с ним.
В конце концов, он успокоился и привёл себя в порядок, сходил в душ и сменил одежду. Он вернулся в комнату и сел на кровать, тупо глядя перед собой. Стукнули в дверь, и воспитатель собрал всех на ужин. Что происходит в школе, он так и не объяснил. После ужина Теон сидел в одиночестве, рассматривая фотографии, которые сохранились с поездки в Оксфорд, вспоминал разные забавные моменты, которые происходили с ним и Рамси, и даже пару раз улыбнулся. В дверь снова постучали и он, отложив фотоаппарат на стол, открыл.
— Хотел спросить: где Граф? — Демон блеснул очками и остановился на пороге комнаты.
— Слушай, Демон… — Теон посторонился и пропустил его внутрь. Он подумал, что надо рассказать, только не мог подобрать нужных слов.
Оказалось, не так много их надо. Он объяснил, что вчера они отправились в лес и наткнулись на убежище доктора-маньяка. И то, что Рамси спас его. В конце он всхлипнул и отвернулся к окну.
— Вот значит как, — растерянно протянул Демон и снял очки. Повертел их в руках и снова надел. — Он хороший парень. Граф… да… — Демон хлопнул его по плечу, так, что едва не вышиб из него дух. — Ты держись, — пробасил он, когда Теон повернулся.
Теон вздохнул. Он взял со стола и протянул ему браслет с черепами, который дал ему Рамси.
— Демон, а что это значит?
Демон покрутил в руках кожаный ремешок и поглядел на буквы.
— Это прощальная песня, — пояснил он.
Теон молчал, не понимая о чём он говорит. Демон снова повертел в руках браслет и вернул ему. Он снял очки и протёр их краем толстовки. А потом не спрашивая разрешения сел на кровать.
— У нас такой обычай. Когда кто-то из ребят… уходит, не всем знаешь, суждено дожить до старости… — Демон вздохнул и разгладил складку на покрывале видимо, не мог собраться с мыслями. — На прощании мы поём песни те, которые он любил. Иногда записываем их на амулетах, чтобы знали какой провожать. Граф значит, хотел эту, — объяснил он, а потом немного помолчал. — После отбоя приходи в темницу. Мы обычно чужаков не зовём на прощание, но ты же его друг, так, что приходи, — Демон поднялся и не дожидаясь ответа, ушёл. Верно, он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, а может просто хотел побыть в одиночестве.
Теон просидел в комнате до самого отбоя. И едва дождавшись, когда воспитатель совершит вечерний обход, спустился в темницу. На душе было тягостно. Демон, наверное, сам объяснит всё ребятам и избавит его от участи пересказывать всю историю заново. Он не желал признавать, что это взаправду. Он хотел думать, что Рамси удалось спастись, но он ведь сам всё слышал. К тому же, если бы ему удалось выбраться то он, наверняка, вернулся бы в школу и уже давно.
Теон был на похоронах лишь однажды и ему совсем не хотелось повторять это снова. Когда умерла мама он мало, что понимал, и мало что запомнил. Он стоял, вцепившись в руку отца и уткнувшись лицом в пропахший табаком пиджак. Он старался не смотреть на скорбные лица родственников и на тело, бывшее некогда его матерью. Восковая маска, застывшая на лице больше не принадлежавшем ей, пугала его. И он не стал подходить к гробу в церкви. Ему было страшно отпускать руку отца. А на кладбище он смотрел лишь себе под ноги и не решался приблизиться к могиле. Лишь напоследок кинул гость земли, когда отец настоял на этом. Все последующие годы он пытался отгородиться от этих воспоминаний и запереть их в самом дальнем уголке памяти. И вот теперь он должен прийти на поминки друга. По крайней мере, его он запомнил живым.