Рамси отыскался в темнице. Злой и угрюмый он сидел в одной из камер. Теону послышалось, что он с кем-то разговаривал, но он не был уверен, тем более, что собеседника он не слышал, только его голос. Теон приблизился и сел рядом с ним на скамью. Он немного помолчал, подбирая слова.
— Я хотел сказать, что сожалею. Я вовсе не думаю так.
Рамси на него не смотрел. Сжимая в руках фонарик, он, то давил на кнопку, то отпускал. Луч света мерцал как припадочный, то освещая каменный пол, то погружая всё в полную тьму.
— Прости, я был обижен и зол, — Теон больше не знал, что сказать, поэтому молча, сидел рядом. В конце концов, он не выдержал и вырвал у него из рук фонарик: мигающий с периодичностью в две секунды свет, раздражал невыносимо, как лампочка в психбольнице из фильмов ужасов. Теперь они сидели в тишине и мраке. — Скажи что-нибудь. Ты злишься на меня? — Теона просто убивало молчание. Тем более, что именно он являлся пострадавшей стороной, да ещё и пришёл извиняться. Ему итак, пришлось переступить через себя. Хотелось услышать что-то в ответ, желательно извинения.
— Нет, — соизволил ответить Рамси.
И снова долгое молчание. Теон собрался было уходить, он сделал то, что считал нужным, и его совесть утихомирилась.
— Я не хотел ничего плохого. Страх делает слабым. Я хотел научить тебя быть сильным, — попытался донести до него Рамси свою странную философию, едва он встал со скамьи.
— Я думал, ты просто хотел подшутить надо мной, — признался Теон. — И это было жестоко! — добавил он, остановившись у решётки.
— Одно другому не мешает. А теперь уходи. Я жду… — Рамси не стал договаривать, лишь помахал ему рукой.
— Кого ждёшь? — Теон недоумевал с кем же у него встреча в мрачном подвале ночью. Он надеялся, что не с очередным неупокоенным духом.
— Шамана.
— А, ну хорошо, — Теон сразу успокоился, услышав, что это кто-то из тусовки. Рамси забрал у него фонарик и выпроводил из камеры.
Теон отступил назад, и, развернувшись, отправился к лестнице. Света нигде не было, и ему пришлось брести в потёмках. Экран мобильника, не слишком помогал, но так, он хотя бы достиг лестницы. Он вернулся в комнату около одиннадцати. Слова Рамси не выходили из головы. Он преподносил свой глупый розыгрыш так, словно хотел сделать для него что-то хорошее. Теон вспомнил, обо всех своих друзьях, с которыми виделся раз в три месяца, а то и реже. Ещё до того, как он попал в интернат они общались нечасто. С ними можно было веселиться, а потом они исчезали и могли по полгода не вспоминать друг о друге. И, пожалуй, ни к кому из них он не пошёл бы в печали. Это были «друзья по праздникам», «друзья на лето» или просто те, с кем можно пошататься по улицам и выпить пива, потрепаться о разных незначительных мелочах. Потом они расходились и забывали друг о друге. Сколько бы их не было — все они были случайными знакомыми и приятелями на лето, каникулы или вечер.
Рамси оказался другим. Не смотря на все его жестокие поступки, он был тем, кто рядом каждый день. Тем, кто не бросит в беде, тем, к кому можно обратиться за помощью и кому можно доверить секреты. Тем, кто спас его от призраков и простил предательство. И из всех его друзей, он один стал близким, как брат. Теон понял, что не может больше на него сердиться, к тому же, он не виноват, что всё детство с ним обращались плохо, и теперь он не понимает каким образом стоит выражать хорошие намерения.
Разобравшись со своими обидами и придя к душевному равновесию, он разлёгся на кровати и стал смотреть, скачанный днём сериал. Рамси пришёл часа через полтора. Разувшись у порога, он поставил чайник, и мимоходом сообщил:
— Если тебе нужна помощь с уроками, то я свободен.
— Это ты так извиняешься? — Теон вопросительно посмотрел на него и приготовился выслушать. По крайней мере, он лелеял надежду услышать извинения.
Но, Рамси молча, поставил перед ним кружку с чаем.
— Спасибо. На самом деле, мне нужна помощь с докладом по истории, — Теон убрал с колен ноутбук и взял со стола тетрадь, в которой записывал материал из библиотечных книг. Надо принимать те извинения, которое предлагают.
Рамси присел рядом и заглянул в тетрадь.
— Ты хочешь, чтобы я за ночь написал то, что ты должен был две недели готовить?! — возмутился он и потряс тетрадью в воздухе.
Теон пожал плечами.
— Ты сам предложил.
Рамси вздохнул и пошёл к книжному шкафу в поисках полезной литературы. Кроме учебника по истории, ничего по заданной теме не нашлось. И ему пришлось импровизировать. Треть информации он надёргал из параграфа, переиначив строчки на свой лад, треть написал, основываясь на том, что сам когда-либо читал, в оставшееся место всунул свои домыслы. Придумав и напечатав доклад, он заснул только в шестом часу утра, когда Теон уже видел десятый сон.
Утром он еле поднялся и потащился на уроки. И первые два урока: физику и географию, он бессовестно дрых, положив голову на парту. Теон всё время пытался его растолкать и в итоге, это привело к тому, что их обоих выставили в коридор. После уроков Рамси пошёл досыпать, но Теон всё время копошился за столом, перебирая тетрадки, заваривая чай, таскаясь туда-сюда по комнате и раздражая его безмерно. Рамси запустил в него подушкой.
— Ты мне мешаешь спать!
— Мог бы и словами сказать, — Теон поднял подушку и кинул ему обратно. Повезло хотя бы, что ему прилетело не в тот момент, когда он держал в руках кружку с кипятком. — Я хотел тебя поблагодарить за помощь, — он сел на стул и отхлебнул горячего чая. В любом случае помощь ему оказалась нужна, и лучше уж такие извинения, чем никаких вовсе.
— Я рад, — пробурчал Рамси, и отвернулся к стене.
Теон оценил это как «пожалуйста», и со спокойной душой отправился в гостиную, не забыв прихватить кружку. Там можно пообщаться с более дружелюбными людьми.
========== Глава 43 ==========
Зима подходила к концу. Февраль был почти на исходе. Теон получил отметку В за свой реферат и оказался безмерно рад такому счастливому стечению обстоятельств. Если бы Рамси в тот вечер в качестве извинений не сделал за него всю работу, то вряд ли он бы мог рассчитывать на такой высокий балл. Окрылённый таким успехом (хоть и не по своим заслугам), он целых два дня усердно выполнял домашнее задание самостоятельно, и можно даже сказать с вдохновение. Потом, конечно же, ему это наскучило, и он снова забросил учёбу и занимался чем угодно, кроме неё.
Тем временем, Рамси где-то пропадал все вечера, почти неделю подряд. Когда Теон спросил у него, куда он ходит, то думал, что тот отделается от него фразой вроде: «не твоё дело», или «это секрет», но он сказал, что один из ребят тусовки — двенадцатилетний Шут пропал. Его никто не видел уже две недели. Каждый вечер двое-трое ребят наведывались в посёлок и деревню, расспрашивали людей, не видел ли кто пропавшего мальчика. Следующая неделя поисков не дала никаких результатов. Классная руководительница младших никак не отреагировала на пропажу своего ученика, а завуч по воспитательной работе не проявила особого рвения заняться поисками пропавшего ребёнка, также как и воспитатель. Демон и Чародейка пытались добиться от учителей хоть какого-нибудь участия, но тщетно. Они в один голос твердили, что бабка забрала мальчика домой. Демон, Рыцарь и все остальные знали, что если бы это было правдой, то Шут непременно зашёл бы попрощаться.
В конце февраля наступили каникулы, которые Рамси провёл у Бродяги, в маленьком загородном доме, полном гостей, которые постоянно сменяли друг друга. В компании неформалов было весело, но одна проблема не давала ему покоя. Среди беззаботного отдыха, то и дело подкрадывалось чувство тревоги, ледяным холодком отзываясь в груди. Он вздрагивал от каждого телефонного звонка, и однажды это и вправду оказался отец. Но… он просто не стал брать трубку, вряд ли бы ему удалось найти хоть какие-нибудь слова в своё оправдание. Вряд ли бы он мог хоть как-то смягчить его гнев и рассчитывать на помилование. Он избегал появляться в окрестностях своего района, даже с Фениксом встретился в центре, и отдал ему куртку, которой тот его выручил в момент побега из дома. Он не рискнул позвать его в парк или какое-либо ещё место, где они виделись обычно, так как боялся внезапно столкнуться с отцом. Неделя каникул пролетела быстро, и с Теоном он увиделся только по приезду в школу. На следующий день он узнал, что Шута так никто и не видел, а те, кого он спрашивал в лондонской тусовке, тоже о нём не слышали. Февраль закончился, так и не дав результатов.