Выбрать главу

Первый номер «Ревей» вышел 2 июля 1868 года. В нем была напечатана статья Делеклюза, явившаяся настоящим объявлением войны империи Наполеона III. «Ревей» своим боевым, наступательным тоном, ясной и простой республиканской программой сразу завоевал огромное влияние и занял место в авангарде борьбы против империи. Впрочем, императорское правительство сразу же почувствовало опасность. Уже за статью в первом номере Делеклюза привлекли к суду и приговорили «за возбуждение ненависти и презрения» к правительству к трем месяцам тюрьмы и пяти тысячам франков штрафа. Своим неуклюжим поведением империя только ускорила резкий, как взрыв, рост популярности «Ревей».

Журнал Делеклюза стремится объединить не только левых республиканцев, но, в отличие от прежних его изданий, еще и социалистов. Вопросы рабочего движения — одна из главных тем на страницах «Ревей». Делеклюз приветствовал деятельность французской секции Интернационала. В июне 1868 года второй раз судили руководителей французской секции. На суде с блестящей речью выступил один из обвиняемых, молодой руководитель интернационалистов, рабочий-переплетчик Эжен Варлен. Он поразил Делеклюза талантливым изложением требований рабочего класса, самим тоном выступления, исполненным достоинства, смелости и силы.

«Никогда, — писал Делеклюз, — более благородная речь не звучала под сводами дворца, где официальная юстиция выносит свои приговоры. Послушайте их, это не обвиняемые, бормочущие жалкие оправдания, но граждане, которые без треска, без рисовки требуют для своих братьев нетленного наследия Революции, права развивать свои способности и улучшать условия своей жизни».

Процесс Интернационала и речь Варлена дали Делеклюзу повод для страстного выступления за единство действий всех республиканцев, в том числе и социалистов. Он призвал их объединиться не только против империи, но и против монархической оппозиции, легитимистов и орлеанистов и особенно против так называемого «Либерального союза», одним из руководителей которого был Тьер.

Между прочим, этот эпизод, как и многие другие, опровергает довольно распространенное мнение о надменности, нетерпимости Делеклюза, отвергавшего якобы сотрудничество с теми, кто хоть немного отличается своими взглядами от взглядов Делеклюза. Например, крупный историк Жорж Вейль называл его «старым якобинцем мрачного темперамента, всегда готовым пожертвовать своей свободой или даже жизнью за великое дело и относившимся с враждою ко всякому демократу, не согласному с его взглядами». В действительности, даже в то время, о котором идет сейчас речь, не говоря уже о дальнейших событиях, особенно о Коммуне, Делеклюз искал союза, объединения с другими левыми демократическими течениями.

А страна постепенно пробуждается. Ослабели ограничения свободы печати. Появилось множество новых республиканских изданий, таких, как «Трибюн» Пельтана или «Рапель» Виктора Гюго. Особой популярностью пользовался выходивший уже несколько лет журнал Рошфора «Лантерн». Иначе говоря, у Делеклюза оказалось много сильных конкурентов. Но и это не помешало ему быстро сделать свой еженедельник одним из наиболее читаемых изданий.

Во многом это объяснялось исключительной смелостью Делеклюза. Так, в сентябре 1868 года он вступает в жестокую схватку с самим Жирарденом, которого считали королем тогдашней журналистики. Его газета в это время занималась отчаянной милитаристской пропагандой, призывая к войне с Пруссией за захват «естественных границ», то есть левого берега Рейна. Жирарден, крайне беспринципный газетный делец, небезуспешно спекулировал на патриотических чувствах. Выступая за мир, против опытного газетного волка Жирардена, Делеклюз рисковал потерять еще не устоявшуюся популярность своего журнала. Однако редкий дар полемиста позволил Делеклюзу победить в этой журналистской дуэли. Ледрю-Роллен писал ему 25 сентября: «Вы добились блестящего триумфа. Если верить письмам, которые я получил, вы имеете огромный успех. Даже Рошфор забыт. Говорят только о вашей полемике с Жирарденом, который, как меня заверяют, полностью уничтожен».

Но еще не затих шум от полемики «Ревей» против Жирардена, а вокруг Делеклюза завязалась новая политическая битва, которая вошла в историю как сильнейший удар по империи Наполеона III, как предвестник ее гибели.

Дело началось с того, что в 1868 году вышла книга республиканца Эжена Трено «Париж в 1851 году». В ней рассказывалось, ценой каких преступных махинаций и обмана была основана Вторая империя. В книге описывалась гибель депутата Законодательного собрания Бодена. В дни переворота он пришел в Сент-Антуанское предместье, где появилось несколько баррикад. Но рабочие, которых буржуазия жестоко оттолкнула от республики в июне 1848 года, не очень стремились теперь умирать за нее. Поэтому они скептически отнеслись к призыву Бодена идти на баррикады и сказали ему, что он, видимо, опасается в случае падения республики потерять 25 франков своего ежедневного депутатского жалованья.

— Я вам покажу, как умирают за 25 франков, — ответил Боден, поднялся на баррикаду и погиб.

И вот Трено рассказал об этой всеми забытой истории. Делеклюз и другие республиканцы решили по случаю дня поминовения мертвых 2 ноября устроить шествие к могиле Бодена. Ее с трудом отыскали на Монмартрском кладбище. Десятки тысяч людей пришли к могиле. Зазвучали пламенные речи против империи, раздались призывы к оружию.

При этом все увидели бедную, незаметную могилу человека, отдавшего жизнь за республику. Делеклюз предложил открыть сбор денег на памятник Бодену. Призыв подхватили все парижские республиканские газеты, многие левые издания в провинции. Дело с памятником неожиданно приобрело грандиозный размах, напугавший императорское правительство.

6 ноября Делеклюза решили отдать под суд. Собственно, никаких законных юридических оснований для этого не было, так как не существовало закона, запрещавшего сбор денег на памятники. Но для диктаторского правительства это не имело никакого значения. Встал вопрос об адвокате. Делеклюзу предлагали свои услуги светила парижской адвокатуры. Но он отдал предпочтение неожиданному кандидату. Он выбрал Леона Гамбетту, молодого юриста, активного врага империи, но отнюдь не единомышленника Делеклюза. Гамбетта какое-то время даже был поклонником Прудона, давнего врага Делеклюза, в политике он также не имел ничего общего с революционными якобинскими идеями своего подзащитного. Но тот оценил талантливость Гамбетты; именно он выступал против Делеклюза на его процессе с журналом «Ревю де Пари». И Делеклюз разглядел под грубыми манерами, вульгарностью Гамбетты его поразительный ораторский талант, оценил его страстное красноречие. Гамбетта с восторгом принял предложение: на таком процессе можно сделать карьеру! Он не жалел сил; накануне суда он всю ночь бродил по аллеям Булонского леса, громко репетируя свою речь.

13 ноября Делеклюз отправился в хорошо знакомый ему по прежним процессам Дворец правосудия и занял место обвиняемого. Кроме Делеклюза, к суду привлекли еще нескольких журналистов, но они играли второстепенную роль. Это было дело Делеклюза. Так и поставил вопрос в своей речи обвинитель. Указав на то, что «Ревей» первый призвал к демонстрации у могилы Бодена и первый предложил начать сбор денег на его памятник, обвинитель Олуа затем перешел к характеристике обвиняемого. Он перечислил все случаи, когда Делеклюз привлекался к суду. Он объявил преступлением тот факт, что еженедельник Делеклюза в качестве своего девиза печатает в каждом номере лозунг: «Свобода, Равенство, Братство».

Затем получил слово адвокат Леон Гамбетта. Он начал с обзора политического прошлого своего клиента, «поскольку, — заявил он, — данный процесс — это Делеклюз» и истинные мотивы его преследования связаны «с огромным влиянием его личности».