После речи Делеклюза началось секретное заседание. Несколько часов продолжались бурные споры по поводу деятельности Комитета общественного спасения. Его решили сохранить, но полностью обновить состав комитета. После перерыва начали обсуждать поведение Росселя. Делеклюз, питавший какую-то слабость к молодому офицеру, в своей речи, вызвавшей все эти бурные дебаты, не обвинял его ни в чем. Он больше склонялся к тому, что Росселю просто не давали успешно действовать Комитет общественного спасения и Центральный комитет Национальной гвардии. Однако на заседании под влиянием убедительных фактов Делеклюз постепенно меняет свою позицию. Поведение Росселя, несомненно, граничит с предательством. Ведь кроме нелепого сообщения о падении форта Исси, Россель написал заявление об отставке, которое он опубликовал в газетах. Россель требовал отставки, поскольку «все обсуждают и никто не повинуется». Далее следовал настоящий обвинительный акт против Коммуны. Реальные недостатки в ее деятельности были перемешаны с нелепыми и оскорбительными, злобными суждениями Росселя, который выступал как враг Коммуны. Свое наглое и претенциозное письмо Россель закончил так: «я имею на выбор две линии: сломить препятствие, мешающее мне действовать, или уйти в отставку. Я не сломлю препятствия, ибо препятствие — это вы и ваша слабость… Я ухожу в отставку и имею честь просить у вас камеру в тюрьме Мазас». Письмо Росселя, напечатанное в газетах, было ударом в спину Коммуне. Косвенной, но эффективной помощью врагу. Теперь уже и Делеклюз не стал защищать Росселя и голосовал за его арест. Впрочем, Россель, требовавший «камеру в Мазасе», не очень стремился в нее. По решению Делеклюза арест отложили до того, как Коммуна выслушает его. А этот шарлатан, дав «честное слово солдата» не пытаться бежать, немедленно скрылся.
Поздно вечером Коммуна приступила к выборам нового состава Комитета общественного спасения. В этот момент наметилась реальная возможность ликвидации раскола Коммуны. «Меньшинство», ободренное присутствием Делеклюза, который столь сурово осудил Комитет общественного спасения, подтвердив тем самым многие доводы сторонников «меньшинства», решило принять участие в голосовании. Выборы первого состава комитета «меньшинство» бойкотировало. Однако ликвидацию раздора сорвал Феликс Пиа, снова раздувший разногласия. В новый комитет вошли только члены «большинства»: Делеклюз, Арну, Гамбон, Эд, Ранвье.
На другой день, 10 мая, Коммуне предстояло избрать нового гражданского делегата по военным делам. Все сознавали, что теперь, когда Коммуна оказалась в столь критическом военном положении, этот вопрос особенно серьезен. Немыслимо, чтобы после плачевного опыта с Клюзере и Росселем Коммуна снова могла допустить ошибку. Жюль Валлес сообщил на заседании о заявлении Делеклюза нескольким членам Коммуны, что он взял бы на себя обязанности гражданского делегата.
— Назначение Делеклюза, — сказал Валлес, — даст, по моему мнению, большие политические преимущества; он широко известен и сплотит вокруг своего имени множество людей.
— Я полностью присоединяюсь к предложению Валлеса, — поддержал Лефрансе, — влияние Делеклюза будет очень полезным для нашего дела. Его долголетнее участие в демократическом движении, его имя значительно облегчат ему работу; и благодаря своим широким связям, он лучше всякого другого сумеет оценить людей, которые придут нам на помощь.
За назначение Делеклюза гражданским делегатом при военном министерстве высказалось 42 из 46 голосовавших. Сразу после объявления об избрании Делеклюз отправился в военное министерство.
Соображения, которыми руководствовалась Коммуна, вверяя Делеклюзу высшую военную власть, понятны. Это был самый авторитетный человек, причем приемлемый и для «большинства» и для «меньшинства». Все хорошо знали его преданность революции, его честность, принципиальность, его ум. Вся жизнь Делеклюза свидетельствовала, что чем тяжелее, сложнее обстоятельства, с которыми он сталкивался, тем тверже, непоколебимее становилась его воля. Не зря Элизе Реклю, коммунар и знаменитый ученый, называл Делеклюза «добрым гением Коммуны».
Гораздо сложнее соображения, побудившие Делеклюза взять на себя обязанности, трудность и тяжесть которых могли привести в ужас кого угодно. Неужели он думал преуспеть там, где провалились два военных специалиста? Ведь он был совершенно неподготовленным для военного ремесла человеком. Конечно, Делеклюз, старый, измученный болезнью, не мог надеяться на победу, которую уже не в состоянии был обеспечить даже самый лучший генерал в мире. Уж он-то, так много занимавшийся наблюдением за деятельностью Клюзере и других военных руководителей Коммуны, хорошо отдавал себе отчет, в каком невероятно трудном состоянии оказалась военная организация Коммуны. Нет, не ложные надежды на успех, не личные притязания на власть направляли мужественный шаг Делеклюза. Он подчинялся велению долга перед своей революционной совестью. Он совершал прекрасный и героический акт самопожертвования, каких немного найдется во всей истории мирового освободительного движения. Нельзя не привести полный текст воззвания Делеклюза при вступлении в должность военного делегата:
«К Национальной гвардии
Граждане, Коммуна делегировала меня в военное министерство. Она считала, что ее представитель при военном министерстве должен быть штатским лицом. Если бы я сообразовался только со своими силами, то не согласился бы занять эту опасную должность, но я рассчитывал на ваш патриотизм, который облегчит мне ее исполнение.
Положение серьезно, вы это знаете. Ужасная война, которую ведут против вас феодалы, вступившие в заговор с обломками монархических режимов, уже стоила вам немало благородной крови, и все же когда, оплакивая эти горестные потери, я вглядываюсь в прекрасное будущее, которое откроется перед нашими детьми, — даже если нам не будет дано пожинать то, что мы посеяли, — я все еще с восторгом приветствую революцию 18 марта, открывшую перед Францией и перед Европой такие перспективы, на какие три месяца тому назад никто из нас не смел и надеяться. Итак, в ряды, граждане, и держитесь твердо перед врагом.
Наши укрепления сильны, как ваши руки, как ваши сердца; к тому же вы знаете, что сражаетесь за свою свободу и за социальную справедливость, которую вам обещали, но которой вам так долго не удавалось добиться. Вы знаете, что если грудь ваша открыта для версальских пуль и снарядов, то обеспеченная вам награда, это — освобождение Франции и всего мира, безопасность вашего очага и жизнь ваших жен и ваших детей.
Поэтому вы победите. Мир, взирающий на вас и рукоплещущий вашим благородным усилиям, готовится торжественно отпраздновать вашу победу, которая явится спасением для всех народов.
Да здравствует всемирная Республика!
Да здравствует Коммуна!
Париж, 10 мая 1871 г.
Гражданский делегат при военном министерстве
Делеклюз».
Хотя Делеклюз знал о плачевном состоянии военных дел Коммуны, действительность превзошла все его самые мрачные предположения. Теперь ему непрерывно, день за днем приходилось тяжело расплачиваться за деятельность своих предшественников Клюзере и Росселя. Прочно укоренилась система безответственности. Не было единого руководящего центра. Приказы отдавали Центральный комитет Национальной гвардии, Комитет общественного спасения, военная комиссия Коммуны, Комитет артиллерии, просто члены Коммуны, не говоря уже о самой Коммуне, наконец, гражданский делегат при военном министерстве, пост которого отныне занимал Делеклюз. Единого руководящего центра не было. Приказы и распоряжения часто противоречили друг другу, легко было не выполнять их. Делеклюз прежде всего взялся за наведение порядка в высшем командовании. Он пытается в какой-то мере определить права и обязанности Центрального комитета, добивается того, чтобы Комитет общественного спасения действовал только совместно с ним, так же как и военная комиссия.