Выйдя на улицу, Делеклюз увидел Брюнеля. Этот бывший офицер приобрел известность еще во время памятной всем вылазки и сражения у Бюзенвале. Он участвовал в неудачном сражении у форта Исси, и его батальон отступил. Он сам потребовал тогда, чтобы его арестовали. Сейчас он готов служить Коммуне. Делеклюз поручает ему защиту площади Согласия. Наряду с районом Круа-Руж на левом берегу, где обороной руководит Варлен, южными фортами Врублевского, батареи баррикады Брюнеля станут одним из наиболее надежных пунктов обороны.
Гудит набат, грохочут барабаны. Объявлен всеобщий сбор. Делеклюзу сообщают, что собралось меньше четырех тысяч человек. 10 мая, когда Россель попытался собрать на площади Согласия национальных гвардейцев, пришло семь тысяч. И даже в тогдашних, более благоприятных условиях полковник объявил невозможным что-либо предпринять с таким количеством людей. Что же можно сделать сейчас, с четырьмя тысячами, когда почти треть города уже захвачена врагом? Для эффективной обороны необходимо по крайней мере 20 тысяч бойцов с артиллерией. И все же Делеклюз распределяет пришедшие батальоны и направляет их в бой, на самые угрожаемые участки. Они идут без колебаний. У Коммуны мало защитников, но зато пришли те, кто не дрогнет и не отступит.
В Ратуше военный делегат занимает красный салон, тот самый, где 31 октября прошлого года Огюст Бланки уже начал управлять от имени эфемерного революционного правительства. С тех пор не прошло и года, но сколько пролетело событий! Их хватило бы на много десятков лет обычного хода истории. Сколько было побед, но еще больше упущенных возможностей!
Делеклюз с нетерпением ждет вестей с Монмартра. Сейчас, утром 22 мая, самое подходящее время, чтобы множество пушек, стоящих на вершине холма, открыли огонь по версальцам, скопившимся в особенно большом количестве у Трокадеро. На Монмартре Действует генерал Ла Сесилиа. Туда же отправился освобожденный вчера Клюзере, который обещал ввести в дело орудия крупного калибра. Подступы к Монмартру, в Батиньоле защищают гвардейцы под командованием Бенуа Малона. Наконец в девять часов утра прогремел первый залп. Но огонь сразу же прекратился. В невообразимом беспорядке на вершине холма находилось около сотни орудий. Для многих из них не было снарядов. Когда дали первый залп из нескольких пушек, их неукрепленные лафеты сразу вошли в землю, и, беспомощно задрав свои жерла к небу, орудия замолчали. Клюзере вскоре скрылся. Изменником оказался артиллерийский командир Файон. А множество пушек в районе Марсова поля уже попали в руки врага. Артиллерийский комитет, окончательно запутавшись, перестал существовать.
Делеклюз посылает приказ за приказом, пытаясь помочь Монмартру. Но какая часть этих приказов выполняется? Судя по ходу дела, очень небольшая. Войска маршала Мак-Магона готовят наступление на Монмартр. Повсюду на пути версальцев строят баррикады. Их очень много и воздвигают их без всякого порядка. Чаще всего это просто груда камней в рост человека с красным знаменем наверху. Баррикады обходят сзади, окружают, они возникают снова. Разгорается жестокий, беспорядочный бой.
В 11 часов утра 22 мая в Ратуше началось заседание Коммуны. Явилось только около 20 ее членов из 80. Это было бесплодное заседание, участники которого лишь обменялись страшными новостями. Многие члены Коммуны уже исчезли. С удивлением Делеклюз увидел, что Феликс Пиа пока не сбежал; он под занавес решил произнести еще одну театральную речь:
— Ну что ж, друзья! Пришел наш последний час. О, для меня это неважно. Мои волосы белы, моя карьера окончена. На какую более славную смерть я мог надеяться, чем смерть на баррикадах!
Через несколько часов этот комедиант уже спрятался в заранее подготовленном убежище. На заседании решили, что в Ратуше останутся военный делегат, Комитет общественного спасения и военная комиссия. Члены Коммуны разойдутся по округам, чтобы организовать сопротивление.
Наступает вечер понедельника 22 мая. Бои затихают. Обстановка как-то прояснилась. Вчера в это время многие ожидали немедленной катастрофы. Но ее не произошло. Несмотря на огромное численное превосходство, версальцы продвигаются медленно. Ясно, что коммунары не поддались панике, что они решили драться до конца. Ратуша и площадь перед ней напоминают обстановку 18 марта. Повсюду вооруженные гвардейцы. Но какая разница! Теперь среди них немало раненых с окровавленными повязками. Тогда была радость, надежда, энтузиазм. Теперь — суровая решимость сражаться и идти в бой. Вторая боевая ночь опускается на город. Первый большой пожар. Горит министерство финансов, подожженное версальскими снарядами. Коммунары обнаруживают, что пожары могут оказаться преградой на пути наступающего врага. Об этом говорят Делеклюзу. Ему предстоит решить тяжелый вопрос: можно ли поджигать Париж? Снова бессонная ночь, наполненная короткими совещаниями, спорами, новыми тревожными сообщениями.
Уже в четыре утра 23 мая войска маршала Мак-Магона начинают штурм высот Монмартра. Тридцать тысяч солдат идут в наступление. Защитников Монмартра во много раз меньше. Вскоре место, которое считалось крепостью Коммуны, в руках врага. Теперь на вершине холма устанавливают пушки, открывающие вскоре огонь против коммунаров.
Но на левом берегу упорно держатся отряды под командой Варлена и Врублевского. Их стойкость как бы смягчает удар, который ощутили все в Ратуше, узнав о падении Монмартра. Делеклюзу рассказывают о массовых расстрелах версальцами коммунаров и просто мирных жителей на улице Розье и в парке Монсо. Вечером в Ратушу приносят смертельно раненного Домбровского. Бои приобретают небывало ожесточенный характер. Делеклюз подписывает приказы, позволяющие командирам проводить реквизиции продовольствия и всего необходимого. Он приказывает также поджигать здания, расположенные в районе боев, если это необходимо для обороны.
— Пусть Париж превратится в Москву, лишь бы он не стал Седаном, — заявляет военный делегат Коммуны.
Делеклюз совершенно изнурен, он совсем потерял голос. Он сидит в своем кабинете, охраняемом у дверей двумя часовыми. В кабинете тихо. Бледный, как призрак, Делеклюз пишет. Два офицера, стоящих у стола, прикладывают печати и отправляют приказы на баррикады. Сейчас воля, власть, авторитет Коммуны воплощает в себе этот измученный и слабый старик, решивший держаться любой ценой. С наступлением ночи перед глазами Делеклюза предстает ужасающая картина горящего Парижа. Пылают Тюильри, дворец Почетного легиона, государственный совет, многие здания на левом берегу.
Ранним утром 24 мая яростные бои возобновляются. Версальцы наступают по всем направлениям. Брюнелю, который еще держится около площади Согласия, грозит окружение. Делеклюз приказывает ему отступать. С утра в Ратуше появляются несколько членов Коммуны. К Делеклюзу заходит Шарль Беле. Он ревностно защищал от Коммуны Французский банк и его сокровища. Теперь он озабочен судьбой дворцов и требует от Делеклюза объяснения, на каком основании их поджигают. Военный делегат отвечает еле слышным, но твердым голосом:
— Согласно приказу следует поджигать здания в том случае, если огонь будет способствовать обороне от врага. Это неизбежная военная мера. Я отдал приказ о поджоге домов, смежных с баррикадами. Других приказаний не было.
Затем оставшиеся члены Коммуны — а их теперь всего 15 человек — собираются на свое последнее заседание в Ратуше. Большинство из них считает, что надо перебраться в восточные районы, что Ратуша должна быть оставлена. Делеклюз возражает. Он указывает на возможность обороны здания. С одной стороны Сена, а с другой — узкие улочки, которые можно забаррикадировать. Штаб революции еще можно удержать. Делеклюз особенно подчеркивает моральный ущерб потери Ратуши, влияние ухода на боевой дух защитников Коммуны. Однако ему не удается убедить своих товарищей. Коменданту приказано подготовить все к эвакуации и поджечь затем здание. Делеклюз вместе с главным штабом, оставшимися службами Коммуны, с несколькими сотнями бойцов Национальной гвардии по набережной двигаются к мэрии XI округа Парижа. Ратушу охватывает пламя. Поджигают префектуру полиции, Дворец юстиции.